– Я весьма уважаю мнение господина профессора и поэтому полагаю, что пора уходить как можно дальше от горы, хотя мы и находимся на ее восточной стороне, – сказал Киано. – Когда лава прорвется, она ринется вперед со скоростью двадцать пять миль в час. Растекается она быстро и очень широко, застывает только у основания горы. Лавовый поток может разделиться, и тогда посреди расплавленного камня остаются островки нетронутой земли. Мы такие места называем кипука.
Люк озабоченно нахмурился:
– Выходит, если профессор прав и выбросы лавы пойдут по северо-западному склону, создается угроза плантациям Каллагана?
Киано бросил на друга угрюмый взгляд:
– Боюсь, что очень реальная. Его самые лучшие плантации сахарного тростника находятся как раз напротив северо-западного склона.
– Но ты же сам говорил, что всех заранее предупредят, если лава потечет к плантациям?
Киано чуть замялся, и Люк почувствовал, что он не очень хочет отвечать на этот вопрос.
– Киано, ты что-то не договариваешь. Им что, грозит опасность?
– Да нет, просто Калеб Каллаган – человек большой отваги. И еще он ужасно упрям. Он ожидал, что может произойти сильное извержение, и поэтому огородил плантации высокой и толстой каменной стеной.
– Боже, да он просто спятил! Каким образом стена остановит реку пылающей лавы?
– Так делали в других странах. Правда, все зависит от силы извержения.
– Из твоих слов следует, если я все правильно понял, что мой отец останется на своих плантациях и, как легендарный король Кнуд, будет насмерть биться с лавой. А можно сказать и лучше: как настоящий капитан, пойдет ко дну со своим кораблем?
– Очень даже возможно.
– И можешь быть уверен: Андрия будет рядом с ним. У нее столько же смелости и безрассудства, сколько и у него.
Киано промолчал.
– Пошли, Киано! По коням!
– Куда ты собрался?
– На плантации моего отца, куда же еще?
Калеб Каллаган стоял наверху своей стены и вызывающе смотрел на дышащую огнем вершину Мауна-Лоа. Огненный столб поднимался все выше и выше в небо, скрытое от глаз черным дымом и пеплом.
Мимо плантации к побережью тянулись жители соседних деревень, сгибаясь под тяжестью домашнего скарба.
У берега покачивались на волнах плавучие средства всех видов и размеров: парусные лодки, ялики, катамараны, яхты – среди которых одна принадлежала Каллагану. Мало кто верил, что лава докатится до берега, но все полагали, что лучше остаться в живых, чем быть оплаканным.
В богатом особняке Каллагана – почти точной копии его дома в Сан-Франциско – Андрия и Дэвид занимались упаковкой самого ценного: картин, скульптур, гобеленов, золотых и серебряных вещей.