Судно, которое должно было довезти Люка до миссии в верховьях реки, оказалось низко сидящей в воде, неповоротливой и грязной китайской джонкой. Ее приводили в движение странного вида перепончатый парус, скрепленный многочисленными поперечными бамбуковыми рейками, и два гребца на корме.
Если поначалу Люк еще сомневался, стоило ли брать с собой Тондлона, то, оказавшись на борту джонки, возблагодарил Бога за своего попутчика. Ни шкипер, ни матросы не понимали ни слова по-английски. Все трое с угрюмым видом бросали на миссионера в безупречно белой одежде откровенно враждебные взгляды.
Как только джонка отвалила от пристани, Тондлон обратился к капитану с суровой тирадой, сопровождая чуть ли не каждое свое слово угрожающими жестами. В заключение он выразительно похлопал по торчащему из-за пояса ножу и выразительно провел ребром ладони по горлу. Низкорослый китаец испуганно отпрянул и, умоляюще выставив перед собой ладони, что-то торопливо залопотал. Потом повернулся и обрушил потоки брани на своих матросов. В мгновение ока был поднят парус, и гребцы истово заработали короткими веслами, выводя джонку на середину реки, на стремнину.
– Что ты ему сказал? – спросил Люк.
– Я просто предупредил, что, если он со своими прихвостнями сговорился с речными бандитами и собирается завлечь нас в засаду, я всем троим вырежу сердца и скормлю рыбам.
– Должен признаться, мой друг, ты не являешься образцом тактичности! – рассмеялся Люк. – Однако под твоей опекой я чувствую себя намного спокойнее, чем если бы плыл сейчас один.
Тондлон осклабился и отвесил церемонный поклон:
– Достопочтенный святой отец может спокойно отдыхать, зная, что Тондлон позаботится о нем, пока он будет в Китае.
– Тондлон слишком многое считает само собой разумеющимся. Я никогда не говорил, что нанял его на постоянную работу.
– Тондлон спокоен. Тондлон сам сделает себя, как вы говорите, незаменимым.
– Как вы говорите? – приподняв брови, переспросил Люк. – Мы вчера договорились покончить с этим ломаным английским. Я не удивлюсь, если на самом деле ты говоришь на моем родном языке лучше меня. Кстати, где ты выучился английскому?
– Моя мать принадлежала к высшей касте, – ответил китаец со сдержанной гордостью. – Чистокровная Цин. Дальняя родственница самого Гуан Су. В возрасте двенадцати лет ее выкрал один военачальник, который сам был прямым потомком одного из участников похода Марко Поло. За прошедшие столетия смешанных браков в нашей семье было много, – печально улыбнулся Тондлон. – Так что во мне немало чужестранной крови – пожалуй, стольких племен, сколько притоков у Янцзы.