— Вознесенского? Владимира Степановича? — воскликнул полицмейстер.
— Да, — прошептал гимназист.
Тогда все сразу задвигались, заговорили и засуетились. Полицмейстер начал прицеплять шашку, путая портупею; пристав побежал рысью приказать подать дрожки; помощник ужасался и искал шапку, и все что-то кричали, перебивая друг друга и совершенно позабыв о виновнике происшествия. Уже уходя, полицмейстер вспомнил о нем и обратился к нему негодующим тоном:
— Да вы кто такой?
Гимназист не отвечал. Он, очевидно, не особенно хорошо сознавал, что с ним произошло, и бессмысленно мял фуражку своими потными ладонями.
Пристав подскочил, к нему и прошипел ему почти в ухо:
— Кто такой?
— Павел Туманов… Шестого класса… — машинально ответил гимназист, поворачиваясь прямо к нему, отчего пристав даже немного сконфузился и сделал рукой такое движение, будто почтительно направлял ответ в сторону полицмейстера.
— Надо ехать, — взволнованно проговорил полицмейстер.
— Какое несчастье! Матвей Иванович, — обратился он к помощнику, — вы со мной?
— Да, да, — запыхтел помощник, торопливо берясь за фуражку.
— Виктор Александрович, — почтительно остановил полицмейстера пристав, — а как же с ними? — он кивнул в сторону гимназиста.
— А, да… задержать здесь до моего возвращения.
— А револьверчик?
— А, да… как же, как же, — вещественное доказательство… спрячьте! Да вы со мной поедете, а этого… Андрей Семенович распорядится. Распорядитесь, Андрей Семенович!.. — кинул полицмейстер, исчезая в дверях.
— Хорошо-с, — хмуро ответил секретарь, не двигаясь с места.
Пристав просительно кивнул ему и тоже убежал. Через минуту под окнами прогремели одна за другой две пролетки, уносившие полицейские власти на место преступления.
В приемной остались секретарь за своим столом и гимназист, все еще с вывороченным карманом стоявший посреди комнаты. В открытую дверь заглядывали уже прослышавшие о происшествии писцы и городовые, любопытно оглядывая гимназиста.
Секретарь чувствовал себя неловко. Он зачем-то, ступая почти на цыпочках, прошел через комнату, запер дверь, любопытным погрозил пальцем и, возвращаясь на свое место, пробормотал:
— Садитесь… что же вы стоите…
Гимназист машинально отошел к стенке и сел на стул, не переставая мять потными ладонями свою фуражку.
Секретарь тихо уселся на свое место. Ему было жаль мальчика, и ему как-то не верилось, что перед ним — убийца. Он притворился, что не обращает на гимназиста никакого внимания, и усердно стал шуршать бумагой, только изредка с любопытством кидая быстрые взгляды на неподвижно сидевшего преступника.