– Зачем? Разве вы делали что-то, что может навредить Данкрейгу?
Джеймс с удовлетворением отметил про себя, что Аннора не опасается, что он может навредить ее кузену Маккею.
– Нет. Мне любопытно, почему он готов осыпать меня золотом за предметы роскоши и изысканную мебель, которую я вырезаю из дерева, в то время как люди в его деревне почти умирают от голода.
– На этот вопрос очень просто ответить. Этот болван считает, что он должен жить, как король. Что все, что выращивается, делается или зарабатывается в Данкрейге, предназначено для удовлетворения его прихотей. Чтобы узнать эту горькую истину, не обязательно было приходить сюда тайком.
Когда Рольф Лавенжанс прижался к ней, у Анноры участилось дыхание. Она почувствовала, что он говорит совершенно искренне: этот человек не будет вредить Данкрейгу и его жителям. А если он и представляет угрозу Доннелу и его приспешникам, Аннору это не волнует. Ей все равно. Что ее действительно волнует сейчас, так это то, что она чувствует, что мастер Лавенжанс испытывает желание. И когда он прильнул к ней ближе, Аннора могла ощутить физически, насколько сильно он возбужден. Ей нравилось то, какой отклик в ней это порождало, и от этого стало немного страшно.
– Я ничего не скажу Доннелу, так что можете меня отпустить, – сказала Аннора. Несмотря на огромное волнение, которое она сейчас испытывала, ее голос звучал спокойно.
– Вы уверены, что хотите, чтобы я вас отпустил? – Джеймс слегка прикоснулся губами к ее лбу и почувствовал, что Аннора едва заметно вздрогнула. – Мне почему-то кажется, вы не хотите, чтобы я вас отпускал. Я собираюсь вас поцеловать, Аннора.
– По-моему, это не вполне разумно.
– Может быть, вы и правы, но в данный момент мне все равно. Я только хочу…
Не успела Аннора вымолвить хоть слово, как в тот же миг мастер Лавенжанс поцеловал ее. Его губы были мягкими и теплыми. Аннора не только почувствовала его желание – у нее появилось ощущение, что оно плавно перетекает в ее тело. Словно бы на короткое мгновение сердце и душа обнажились, его ощущения смешались с ее собственными ощущениями и усилили их. Когда Лавенжанс стал целовать ее более дерзко и властно, Анноре больше не хотелось ни о чем думать. Ей хотелось только одного – чтобы он продолжал ее целовать.
Он прижимал Аннору к своему стройному телу, и Аннора почувствовала физическое доказательство его желания. Казалось бы, она должна была испугаться – если не за свою жизнь, так за свое целомудрие, но Аннора вместо этого тихонько застонала и прильнула к Лавенжансу еще сильнее.