– Хорошо, умник, я имела в виду, никогда больше по пьянке не буду вешаться мужику на шею.
– Господи, неужели ты это сделала? – вступил в наш диалог пакет с кукурузными хлопьями.
– Господи, неужели я это сделала? – с ужасом вторил мой голос. Я опустила голову и в отчаянии ударилась лбом о стол.
– Черт, жутко хочется пить. Я проспала всю ночь. Кажется, вчера я чуток перебрала. А с кем ты разговариваешь? – спросила меня Фай.
Фиона всегда ступала настолько легко, что я никогда не могла расслышать ее шаги. Из нее получилась бы прекрасная шпионка.
Я фыркнула:
– Да так, с завтраком. Мы обсуждали, как меня угораздило напиться до поросячьего визга и попытаться поцеловать твоего брата.
– И трахнуть его. – Голова Фай исчезла в недрах холодильника.
– Что?
– Трахнуть его, – невинно повторила моя лучшая подруга, нюхая пакет с беконом. – Ты вчера прокричала что-то вроде «Это значит, секса не будет?» Господи, вот умора.
– Какой ужас. – Я еще пару раз стукнулась лбом о стол.
– Даже в темноте было видно: Мак покраснел как рак. Он был в шоке.
– Спасибо, Фай, теперь мне стало намного легче.
– Всегда пожалуйста. Хочешь яичницу с беконом?
Я отчаянно замотала головой, уткнувшись лбом в стол и крепко зажмурив глаза. Значит, мне все это не приснилось. Это не один из тех снов, где ты запросто чувствуешь вкус и запах. И даже потом, проснувшись, тебе все равно кажется, будто все происходило с тобой наяву. Однажды в детстве мне приснилось, что отец купил белую лошадь и привел ее к нам в сад. Сон казался реальным, и утром, даже не сняв пижаму и не обувшись, я побежала вниз за своим подарком. К сожалению, образ Мака Хеггарти, с ужасом взиравшего на меня, мне не привиделся. Это была суровая реальность.
Первое, о чем я вспомнила этим утром, – испуганное выражение лица Мака (нет, он не лежал рядом со мной на подушке). В тот злополучный вечер на меня с ужасом взирал бедный парень, которого я, напившись до полусмерти, откровенно домогалась. Господи, да как мне в голову могло прийти такое? Меня охватил жгучий стыд. Слава Богу, в тот день мне не надо было никуда спешить и я могла спокойно пережить свой позор в одиночестве. Мысль о том, чтобы появиться на людях после такого падения, казалась мне невыносимой. Боже, ну почему с утра мне не отшибло память? Тогда я спокойно жила бы дальше в блаженном неведении.
Фай села рядом со мной, поставив на стол тарелку с дымящимся беконом. Меня тут же затошнило от запаха жира.
– Надо сказать, с утра я тоже провела несколько неприятных минут, – сказала Фай, намазывая маслом хлеб. – Мы вчера все сильно перебрали. Черт, я, кажется, даже джин с тоником пила.