– О Господи!
– Естественно, он был не против, любой мужчина на его месте был бы польщен.
– О Господи! – Я закрыла лицо руками.
– Знаешь, а это совсем неплохая идея! – неожиданно воскликнула Фай и спрыгнула с дивана.
– Какая идея? Ты о чем? – испуганно спросила я.
– Боже, – радостно прощебетала Фай.
– При чем тут Бог?
Фай вытащила из-под кресла свои розовые кроссовки и, не развязывая шнурков, быстро натянула их на ноги.
– Нам нужна чистка.
– Это точно. Для начала сойдут клизма и лоботомия.
– Нет, Милли, нам нужно очиститься духовно, – убежденно произнесла Фай. – Тогда мы начнем этот день с новым взглядом на жизнь.
– Что? – Я не могла поверить своим ушам. – О чем ты говоришь?
– Я говорю о воскресной мессе, Милли, – гордо объявила моя сумасшедшая подруга, словно говорила о походе в классное кафе с вкуснейшим мороженым.
– Месса? Это та, что читают в церквях? Но ты же не ходишь в церковь. Ты такая же католичка, как я буддистка.
– Сегодняшний день – исключение.
– Но я не была в церкви со смерти принцессы Дианы. И то только потому, что тогда весь Саутгемптон выстроился в очередь, чтобы проститься с принцессой, и я не хотела стать исключением. К тому же надеялась, что там будут раздавать что-нибудь на халяву. – Не успела я закончить свою речь, как Фай швырнула в меня тапку, но мне удалось увернуться.
– Милли Армстронг, я в шоке. Немедленно собирайся в церковь, пока Господь не покарал тебя за богохульство.
– Лучше бы покарал. Тогда бы не пришлось показываться на глаза людям. А если меня кто-нибудь из вчерашних поклонников Фрэнки узнает? Черт, а вдруг там будет Мак?! Фай, – крикнула я вслед исчезнувшей за дверью подруге, – думаешь, если я буду усердно молиться, Господь сотворит чудо и сделает меня невидимкой?
* * *
Церковь представляла собой огромное величественное сооружение серого цвета, угрожающе возвышавшееся над стоянкой для машин. На мой взгляд, архитектор явно переоценил значимость этого заведения и количество прихожан. Тем не менее в этот день все места на стоянке оказались заняты автомобилями, служившими яркой демонстрацией уровня доходов своих хозяев. Обочины подъездной дороги тоже оказались забиты машинами.
– Что за событие отмечает народ? – шепотом спросила я у Фионы, когда мы вошли в церковь и остановились позади толпы, одетой во все оттенки самых мрачных, безрадостных цветов.
– Сегодня воскресенье, – зашипела Фай, перед тем как усадить меня на одну из деревянных скамеек.
Скоро я поняла, почему у большинства прихожан такие постные лица. Перспектива просидеть на жестком дереве в течение целого часа заставляла седалище сжиматься от ужаса. Господи, здесь про подушки никто ничего не слышал? Разве Иисус не жил в стране восточных базаров? Наверняка с наличием подушек и ковров у него было все в порядке. Задница у меня, конечно, не самая тощая в мире, но через пятнадцать минут казалось, что толстого слоя плоти как не бывало. Хотя в подобных неудобствах есть и свои плюсы – я немного отвлеклась от ужасных воспоминаний о злополучном вечере.