Когда он ушел, женщина попросила Мессенджера сесть и сразу заговорила.
– Ну, мне жаль убедиться, что вы не умны. Это недостойно вас – лгать так неловко, видя, как это мало вам помогает. Ложь – это последнее дело. Скажите мне лучше сразу, где деньги?
– На каких условиях? – спросил Мессенджер.
Она облокотилась на кресло и посмотрела прямо на него.
– Ваша жизнь будет спасена, – сказала она, – и, если вы хотите, жизнь юноши!
Мессенджер не мог больше сидеть.
– Сударыня, – проговорил он, стоя перед ней и едва сдерживая гнев, – мы только попросту тратим наше время. Вы очень плохого мнения обо мне, если предполагаете, что я соглашусь на это. Конечно, я отказываюсь!
Он чувствовал, что это была критическая минута. Хотя явно они были одни, но он видел дикие глаза, выглядывавшие из-за решетки в дальнем конце комнаты, даже из дырок на портрете, совсем близко, кто-то смотрел на него. Он не был уверен, что в следующую минуту его не убьют.
Испанка проницательно посмотрела на него и протянула руку к звонку.
– Вы смелый человек! Я действительно должна подумать о вас!
– Когда вы приметесь за это, – сказал Мессенджер, – я советую вам все обдумать. Вы не можете не предполагать, что вы и подобная вам личность были мне неизвестны, и что я не предпринял предосторожностей. Мой друг Джек Уильямс, – он вспомнил историю Кеннера, – к счастью, был знаком с вами в Америке. Я каждый час ожидаю его и 50 человек, и он прежде всего будет меня искать здесь!
Она пожала плечами.
– Джек Уильямс, вы сказали?
– Он самый!
– А, это тот человек, о котором в журналах говорят, как о Джеке Кеннере. Разве он вернется?
– Конечно! И так как он знает немного о вашем прошлом, то могут быть неприятности, если он нас не застанет здесь!
Он сказал это тихо и выразительно, как ему казалось, но женщина, услышав его слова, к его удивлению, не сразу ответила.
Во время наступившего молчания после его слов глубокое дыхание испанцев было слышно ясно. Он отлично знал ее мысли, когда она сидела на своем стуле; на плечах у нее была пелерина, ее хищные глаза видели только картины, которые рисовал ей ее ум. Он знал, что она взвешивала риск, который последует после его смерти, и в то же время обсуждала возможность найти деньги без его помощи. Если бы он был на ее месте, он бы поступил, не колеблясь, более смело, и ни один человек с «Семирамиды» не прожил бы и часа; но он не мог забыть, что она женщина, а женщины более осторожны, чем смелы в каждом действии, в котором они принимают участие. Наконец испанка заговорила, ее слова согласовывались с его предположениями.