– Я тоже! – сказал Фишер.
Между тем испанка предвидела затруднения. По ее приказанию большой ящик с соверенами был открыт и испанцы стояли теперь, удивленные блеском золота при освещении факелов. Испанка тоже подняла руки, затем, топнув ногой, напомнила им о работе. Те повиновались и разложили деньги в маленькие бочонки. Вдруг раздался тихий свист из туннеля, и все рабочие одновременно опустили факелы в воду.
– Что это такое? – спросил Месеенджер, ложась плашмя вместе с остальными и прислушиваясь.
Ему ответом было журчание воды в озере и отдаленный звук весел. Он ждал, тяжело дыша; звук сделался яснее. Несомненно, к туннелю подходила лодка. Он было вынул пистолет, но испанка, взяв его за руку, произнесла.
– Спрячьте это, если не хотите привлечь сюда сотню людей! Это казенная лодка с залива, она совершает плавание в последний раз!
Лодка была теперь очень близко к входу в туннель. Но среди испанцев по-прежнему царило полное молчание; они удалились во внутреннюю лагуну, так что нельзя было предположить, что в бухте были люди; не было слышно ни звука. Матросы в лодке начали обсуждать свое положение и зажгли синий фонарь; поворот туннеля мешал им видеть испанцев. Месеенджер не мог сказать, какими средствами его друзья будут бороться с опасностью и как одолеют ее. Ни один из слуг испанки не поднял ружья, ни один не обнажил ножа, они только лежали на скале, и по их смуглым лицам было видно, что они выжидают; головы их были почти наравне с поверхностью воды. Все хорошо сознавали, что если они позволят им уйти, то это все равно, что сразу сдаться солдатам. Между тем казенная лодка остановилась; слышно было, как сидевшие в ней спорили о чем-то. Все это время слуги испанки едва переводили дух от волнения. Но вот все споры умолкли; испанцы стали готовиться к чему-то, и Мессенджеру сделалось понятным намерение испанки. Он видел, как некоторые испанцы быстро проползли в пещеру, чего раньше не замечал. Большая железная подъемная решетка закрывала конец туннеля, выходящий к морю. Здесь туннель имел сравнительно небольшой свод. Эта решетка должна была совершить то, чего не могли сделать ни нож, ни пистолет. Механизм был грубо устроен и приводился в действие цепями, которые накручивались на железный ворот; нижняя часть решетки была заострена, а вес этого ограждения измерялся десятками пудов. К такой-то ловушке лодка тихо приближалась, и все зорко наблюдали, подобно змее, собирающейся броситься на кролика. В самом начале туннеля гребцы, бросив весла, встали под ловушкой с зажженным фонарем. Яркий синий свет осветил притаившихся испанцев. При виде их шестнадцать матросов на лодке громко вскрикнули от удивления и снова бросились было к своим веслам. Но в эту минуту испанка, сжав кулаки, закричала пронзительным голосом, гулко раздавшимся в пещере, и большая решетка, приведенная в действие, со страшным скрипом и треском упала на лодку. Раздался мучительный крик несчастных солдат. Одна из копьевидных полос проколола тело крепкого матроса, сидевшего посередине лодки и, расколов его череп, приколола его ко дну, как прикалывают бабочек на доску. Сама лодка была разбита и расколота почти пополам; оба ее конца поднялись расщепленные, и матросы с отчаянием хватались за них. Четверо находились под затвором туннеля, двое остались на стороне, выходящей к морю, а десять человек были в озере. Все они, хватаясь за тонувшую лодку и пытаясь попасть в залив, жалобно умоляли о сострадании, но никто не внимал их мольбам.