— Разрешите влезть, профессор… Не совсем я все понял. Вы хотите сказать, что мы сидим в космической ракушке, научившаяся летать со сверхсветовыми скоростями? — майор рывком перевел взгляд с листка бумаги на Чудова.
— Почему же космической? Она могла вырасти в условиях какой-то планеты, а кафравцы переделали ее в звездолет, разместив здесь всякого рода устройства, двигатель, энергетическую установку и так далее. Извините, не буду рассуждать о технической стороне, в которой сам не понимаю, — Владимир Ефимович не любил высказывать сомнительные гипотезы и чувствовал себя все более не ловко.
— Пап, ты гений! — Лена едва не подскочила, обняла его за шею, накрыв растрепанными волосами. — Конечно же, раковина! Я все думала, думала, на что это похоже. Какая же прелесть — настоящий живой звездолет! И какие умницы наши кафравцы! Зачем переводить миллиарды тон металла, но строительство такой махины, когда можно воспользоваться тем, что предоставила природа!
— Владимир Ефимович, а что за практическая польза нам от этого знания? — негромко спросил Лугин. В выкладках профессора как и Гармаш он, мягко говоря, не разобрался и предпочел бы выслушать их позже, когда проблема с администраторами не будет столь болезненной.
— К сожалению, Сережа, особо никакой. Разве что мы можем строить новые гипотезы. Десятки новых забавных и фантастических гипотез, — Чудов наконец освободился от объятий дочери и позволил мичману взять листок с планом известных территорий. — Раз уж о гипотезах: можно предположить, некоторые вещи о Фаргерте или родном мире кафравцев. Или уж точно о той планете, где построен наш необычный корабль. Такой гигантский экзомолюск способен вырасти только в океане достаточно теплом для быстрых биохимических процессов и богатом минеральными солями и одновременно детритом.
— Извините, Владимир Ефимович, все это чрезвычайно интересно, но поговорить о других мирах у нас найдется время, — заметила Светлана. — Давайте решать, где мы можем надежнее спрятаться в потрясающих полостях артикуломентума. В лучшем случае у нас вечер и ночь. Не так уж много, правда, если собирать палатку, шмотки и неизвестно куда идти? Утром нас уже наверняка побеспокоят эти придурки.
— Товарищ майор, слово разрешите, — Игорь Ракитин поднял руку, дожидаясь одобрения Гармаша и, когда тот сказал свое звонкое «разрешаю!», придвинулся к столу: — Мы со Славкой когда за огурцами к обеду двинули, так в биотронах завернули не налево, а на право, по узкой галерее. Ссать… Ой, извините, Владимировна, — он взглянул на Чудова и от расстройства аж прихлопнул себя по губам.