Я как раз очень занята, сижу в своем кабинете и подробно штудирую всю финансовую прессу, которую мне удалось раздобыть. Я погружена в глубокие размышления, потому что случилось нечто странное, что уже несколько недель держит меня в напряжении.
Со времени моего приезда в Париж доллар стремительно взлетел вверх. Вначале он стоил шесть франков, теперь 9.50, то есть поднялся более чем на пятьдесят процентов! Как я уже упоминала, я владею, вместе с маминой субсидией, 150 тысячами долларов основного капитала для моего издательства. В апреле это составляло 900 тысяч франков. А теперь я бы получила за них 1 425 тысяч франков.
Такое трудно себе даже представить. С апреля по июнь я разбогатела на полмиллиона франков – если бы решилась продать доллары и поменять их на франки.
Тут есть риск: если доллар поползет дальше вверх, я бы выручила еще больше франков, продав свои деньги позже, и тогда буду кусать себе локти, что уже сейчас обменяла. А если он будет падать, я должна немедленно продать, чтобы потом на свои полтора миллиона франков купить снова дешевые доллары. Если мне повезет и он так же стремительно упадет, как взлетел, я бы могла на своей сделке осенью заработать 50 тысяч долларов. И тогда бы у меня было 200 тысяч долларов стартового капитала для моего издательства!
Заманчивая идея!
Но дело не такое легкое. Я могу потерять на этом очень много денег. Никто не знает, будет доллар расти или падать.
С красными щеками я сижу над своими журналами и газетами, верчу туда и сюда, сопоставляю цифры, валютные диаграммы, мнения.
В этот момент звонит телефон.
Я жду маминого звонка и целый день заранее радуюсь ему. Но слышу чужой мужской голос. Не француз. Сильный акцент. Может быть, итальянец? Или испанец? Как-то он мне кажется знакомым.
– Бонжур, бонжур! Я хотел бы поговорить с Валери. Валери Бельтур – мой оперный директор.
– Весьма сожалею, но господин Бельтур в Америке.
– Ничего себе! В Америке? А когда он вернется?
– В октябре. Хотите его адрес?
– Ни за что на свете! Номер телефона, если он у него есть!
Я диктую номер и удивляюсь приказному тону. Но я знаю этот голос. Где я могла его слышать?
– Так, – говорит мужчина с сильным акцентом, – большое спасибо. А кто вы, если позволите спросить? Новая подруга? – Это звучит довольно дерзко.
– Я снимаю эту квартиру, – холодно отвечаю я.
– Вы певица?
– К сожалению, нет.
– Вы как-то связаны с оперой?
– Нисколько.
– Великолепно! – Он делает короткую паузу. – Я Реджинальдо Ривера. Вам это что-нибудь говорит?
Еще бы! Реджинальдо Ривера! Всемирно известный дирижер. Теперь понятно, откуда мне знаком его голос. Он постоянно дает интервью, считается крайне неуживчивым, каждый день ругается с певцами, хамит музыкантам и раз в два года меняет жену.