— Мальчику стало лучше, — вместо приветствия ответил он Младу, — наверное, ты сможешь с ним поговорить.
— Откуда шаман мог взяться в христианской семье? — вполголоса спросил Млад, пока они не поднялись на крыльцо.
— Это новообращенные. Дед умер, отец погиб на войне, остались мать, бабка и молодая тетка. Вот они и окрестились, чтоб не скучать… И юношу, конечно, втянули. Я побоялся спросить, по какой линии идет наследственность: по отцовской или материнской. Ты бы слышал, что началось, когда я только заикнулся о шаманах! Пришлось брать свои слова назад, иначе бы их жрецы оказались тут раньше тебя. Так что… поосторожней. Они и в больницу не хотят его отдавать, иначе бы давно забрал.
— Они католики или ортодоксы?
— Какая разница? Похоже, ортодоксы, — пожал плечами доктор Велезар и распахнул дверь.
В нос сразу ударил тяжелый, масляный запах благовоний, вырвавшийся на крыльцо с облаком мутного, серого пара. По всей избе горели свечи, не меньше сотни тонких свечей, распространяющих, кроме чада, непривычный аромат, которого не дает обычный воск. Млад перешагнул через порог, и взгляд его сам собой тут же уперся в темный лик одного из христианских богов, облаченный в блестящий золотом оклад. Взгляд бога показался Младу угрожающим, несмотря на благостное выражение лица и приподнятые домиком брови: рука сама потянулась к оберегам на поясе. В убогом окружении убранства полунищей избы, потерявшей кормильца, блеск золота выглядел, по меньшей мере, странно. Словно бог оттяпал у горькой вдовы лучший кусок и не погнушался этим.
Мальчику было лет пятнадцать, хотя больше двенадцати-тринадцати никто бы ему не дал: не потому, что он похудел до прозрачности, это стоило списать на болезнь. Просто выражение его лица показалось Младу не соответствующим, слишком детским, что ли… Он и сам всегда выглядел моложе своих лет, что в профессорском деле сильно смущало его и мешало — всю вину за это он сложил на имя, полученное после пересотворения.
С таким лицом — беспомощным, ищущим защиты у всех вокруг — подходить к пересотворению нельзя… А Младу хватило одного взгляда, чтоб не сомневаться в подозрениях доктора Велезара: это именно шаманская болезнь. И, похоже, на завершающей своей стадии: еще несколько дней, самое большее — неделя, и начнется испытание… Но зимой? Неужели боги не видят, когда призывать парня к себе? Когда они так далеко, а ему так трудно будет остаться с ними наедине?
Млад осмотрелся, и заметил трех женщин за столом, глядящих на него подозрительно и совершенно без надежды. Все три были одеты в темно-серые широкие балахоны, с платками на головах.