— А почему на «Толедо» столько времени не слышат нашего присутствия?
— Ну помнишь, я тебе как-то рассказывал о теплых и холодных слоях, которые влияют на скорость прохождения звука в воде? Так вот, американцы идут под самой поверхностью, в теплом слое воды. Я тебе объяснял тогда, что морские глубины очень неоднородны, и в океане выделяются отчетливые слои, каждый из которых отличается особой температурой, концентрацией солей и звукопроходимостью. Подводным лодкам, находящимся в разных слоях, труднее заметить друг друга. Звук как бы отражается от зеркала, которое может быть более или менее прозрачным, в зависимости от изменения температуры. Если точно выбрать место и глубину, то можно надежно спрятаться за таким «зеркалом» и стать практически невидимым для остального мира. Границу между слоями воды — эту самую поверхность «зеркала» — американцы называют «термоклин», а мы — горизонтом слоя скачка. Американские подлодки любят находиться в верхних, более теплых слоях воды, где их собственный незначительный шум поглощается акустическим фоном перемешивающейся воды. Мы же все время удерживаемся в нижнем слое, оставаясь по другую сторону «зеркала», что делает нас практически невидимыми для сонаров «Толедо» и локаторов сопровождающего ее эсминца.
— И мы могли бы ее отсюда торпедировать?
— В любую минуту.
— Так почему же мы этого не делаем?
— Видишь ли, я не хочу уподобляться той же «U-9» и топить кого-то исподтишка. Задача ведь не в том, чтобы просто удовлетворить свое чувство мести, пустив из-за угла торпеду, так что никто и не поймет, что произошло. Я хочу, чтобы они видели, КТО ИМЕННО приводит в действие исполнение приговора. А для этого, как ты понимаешь, нужен соответствующий момент. Завтра мы входим в зону, где встречается сразу несколько подводных течений, благодаря чему образуется не одно, а несколько таких вот «зеркал», о которых я тебе только что рассказывал. Это дает нам возможность почти вплотную приблизиться к «Толедо», оставаясь при этом до последней минуты незамеченными. Я хочу, чтобы у них как можно шире открылись глаза от осознания происходящего. И чтобы они при этом успели прохрипеть сообщение об охватившем их ужасе на главную базу Атлантического флота США в Норфолке. Или же — прямо в Пентагон. Или в Белый дом. А еще лучше — всему миру...
— И когда это может произойти?
— Скоро. Мы уже на самой границе этой зоны. Так что, может быть, все случится уже завтра утром.
Но ждать пришлось еще целых два дня...
...Собственно, я-то ничего из того, что делалось в то утро в отсеках лодки и за ее бортом, не понимал как следует и не видел, а только ощутил вдруг всем своим существом, что окружающий меня воздух словно бы сдавило какое-то странное напряжение. Наверное, так раньше бывало в старинных графских усадьбах, когда у кого-нибудь из членов семейства вдруг случался неожиданный сердечный приступ или начинались внезапные роды — так что дом вдруг оказывался охваченным лихорадочной беготней, на всех этажах хлопали двери, летали туда-сюда няньки и бабки с полотенцами и тазами горячей воды в руках, раздавались из открытых окон какие-то громкие распоряжения для дворового люда...