И только одно сейчас омрачало Александра Аркадьевича — совсем не ко времени у него начинался приступ печени.
Савинков знал, что решение Любы ехать непреклонно и искренне, но что оно больше продиктовано чувством, чем рассудком. Он обязан был еще раз разъяснить ей всю тяжесть испытаний, которые могли ждать их в России. Может ли он подвергнуть риску ее жизнь только потому, что она любит его и считает своим долгом всюду следовать за ним? Когда он заговорил с ней обо всем этом, она сначала широко раскрыла от изумления глаза, а потом разрыдалась, закрыв лицо руками.
— Вы ничего не понимаете… Ничего… — бормотала она, глотая слезы. — Я все равно поеду… сама поеду…
— Ну, вот-вот, только слез нам и не будет хватать в этой дороге, — рассердился Савинков. Он всю жизнь не терпел бабьих слез. — Именно этого я и боюсь.
Люба оторвала руки от лица и с глазами, еще полными слез, воскликнула:
— Это мои последние слезы!
— Вот и прекрасно! — быстро подхватил Савинков, которому показалось, что она готова сорваться в истерику. — Идите готовьте вещи, — добавил он с улыбкой.
Втайне ему нравился такой «семейный» отъезд. «Это показывает, — говорил он себе, — что я еду в Россию не на прогулку, а основательно, чтобы там жить и бороться…» Но еще большей тайной, даже от самого себя, было элементарное чувство, что на миру и смерть красна…
Последний день в Париже он провел в очень странном состоянии. Каждая минута была наполнена энергичной подготовкой к отъезду, и в то же время душу его продолжали терзать сомнения и тревоги. Он вдруг словно раздвоился на деятеля и человека. Савинков-деятель энергично готовился к отъезду, а Савинков-человек с тревогой смотрел на суету своего двойника. Но в прямое общение эти два Савинкова не вступали и потому воздействовать друг на друга они не могли.
Савинков-деятель собрал и запечатал архив, проинструктировал сестру, как его хранить и как с ним обращаться. Затем встретился с Гакье и, конечно, был счастлив наблюдать, как француз был поражен и потрясен его сообщением об отъезде в Россию. Вечером они увиделись еще раз — Гакье приехал к Савинкову, чтобы сообщить ему пароль, с которым к нему в Москве явится резидент французской разведки…
Перед отъездом Савинков-деятель хотел увидеться с Сиднеем Рейли, но это не удалось. К своему огорчению, он узнал от его жены, что Сидней Рейли уехал в Англию, а оттуда направится в… Россию. Это было крайне досадно — Савинков никогда не любил быть вторым.
С американцем Савинков решил не встречаться — ему доставляло наслаждение представлять себе, как карлик потом узнает о его отъезде в Россию, какой получит нагоняй от начальства и как они ринутся налаживать с ним связь уже там, в России…