— Это верно… — как-то нерешительно согласился Артузов.
— Ну хорошо, дайте мне кусочек бумаги. Я напишу свою кандидатуру, а вы свою, и мы обменяемся. Так мы не будем влиять друг на друга…
Сказано — сделано. И вот они громко смеются: оба написали одну и ту же фамилию — Федоров.
— Когда будем с ним говорить? — спросил Артузов.
— Сейчас же. Вызывайте. — Дзержинский встал и, отойдя в глубь кабинета, сел на стул.
— Интересно, Феликс Эдмундович, почему мы все-таки выбрали его? — спросил Артузов, распорядившись о вызове.
— На нашем первомайском вечере он здорово басни Демьяна Бедного читал, — ответил Дзержинский. — В нем артист погибает, надо не дать погибнуть.
— Я серьезно, Феликс Эдмундович.
— Ах, серьезно? Ну, тогда ответьте лучше вы мне, почему выбрали его вы.
Артузов рассмеялся:
— Тоже первомайский вечер вспомнил, Феликс Эдмундович… басни…
— Это ведь он писал записку о юнкерах? — спросил Дзержинский.
— Записка — четверть дела, — ответил Артузов. — Он же привел тогда с повинной пятерых заговорщиков.
— Записка тоже была хорошая. Была она с юмором. Я вообще чувство юмора готов иной раз выменять на образовательный ценз…
В кабинет вошел Федоров. Увидев Дзержинского, он в нерешительности остановился посередине комнаты. Низкорослый, коренастый, большелобый, он точно врос в пол, стоял недвижно.
— Меня вызвал начальник отдела, — негромко, точно извиняясь, сказал он.
— Проходите, Андрей Павлович, садитесь, — сказал Дзержинский и, не ожидая, пока Федоров усядется, продолжал: — Мы назначаем вас первым номером в операции против Савинкова. Что вы скажете?
— А что же мне говорить? — ответил Федоров, чуть подняв густые брови над черными глазами. — Отказываться глупо и не хочу. Еще глупее радоваться. Я действительно не знаю, что сказать. — Федоров серьезно посмотрел на Артузова, потом снова на Дзержинского.
— Вы уже сказали, и сказали хорошо. — Дзержинский сел за приставной стол напротив Федорова. — Тут ведь, прямо скажем, игра не на равных. И вы, Андрей Павлович, должны это понимать. Савинков мастер конспирации. Вы… — Дзержинский остановился на мгновение, и Федоров закончил вместо него:
— Разве что подмастерье.
— Допустим. Но вы приедете к нему как полномочный представитель сильной контрреволюционной организации. Прежде всего надо придумать, кто вы будете: офицер, дворянин без занятий, инженер, бывший промышленник или коммерсант?
Федоров попросил три дня на разработку личной биографии.
— Три? — удивленно переспросил Дзержинский. — А может, пять?
— Да не знаю, как лучше, Феликс Эдмундович. Хочется поскорее сделать и посоветоваться.