Зекунов перешел границу. Первый раз он сделал это почти два года назад, когда с тайным поручением направлялся в Москву. Тогда он страшно нервничал и боялся, особенно когда шел по советской земле. В каждом человеке ему чудился чекист или милиционер. Боялся он и теперь. Но нервничал меньше, потому что нерушимо верил Федорову, который доказал ему, что в Польше с ним ничего особенного произойти не может. Даже если схватят польские стражники, он потребует, чтобы его связали с экспозитурой польской разведки, и все будет в порядке. И боится он только какой-нибудь нелепой случайности вроде недавней встречи с пареньком.
Зекунов перебрался через лесной овраг и вскоре вышел из леса. Метель заметно стихла, и он увидел впереди уютно светившееся в ночи одинокое окошко.
Зекунов пошел прямо на светившееся окно и вскоре уже стучался в дверь богатого хутора. Это был высокий каменный дом под железом, по бокам — громоздкие пристройки. Последнее время вдоль всей польско-советской границы вот в такие дома-крепости поселялись польские кулаки — верные помощники пограничной стражи.
На стук Зекунова никто не отозвался, и он толкнул дверь плечом. Она легко открылась. В сенцах вкусно пахло квашеной капустой и чесноком. Из-за двери, под которой виднелась полоска света, доносились пьяные мужские голоса.
«Чему быть, того не миновать», — сказал про себя Зекунов, торопливо перекрестил грудь, нащупал ручку двери и потянул ее на себя…
За столом сидели двое. Один пожилой, видимо хозяин хутора. Он сидел в одной жилетке, расстегнутой на тугом брюхе. Другой, молодой, был в форме пограничника. Стол обслуживала еще довольно молодая женщина с красивым злым лицом. Увидев Зекунова, она вытаращилась на него, как на привидение. Перестали жевать и уставились на него и мужчины.
— Кто такой? — сердито спросил хозяин хутора.
— С той стороны иду, — ответил Зекунов на смеси украинского и польского. — Я есть курьер до польской экспозитуры.
— Какой такой экспозитуры? — встрепенулся пограничник.
— Той, где служит капитан Секунда.
— Смотри, что знает! — удивился пограничник. — Кто же тебе капитан Секунда? Может быть, дядя?
— Я к нему по делу, а по какому, могу сказать только ему, — ответил Зекунов.
— Вот, пся крев, явился загадки мне загадывать. А я тебе не начальник? — рассердился польский пограничник.
— Почему? — возразил Зекунов. — Вы для меня тоже начальник.
— Угостил бы человека с дороги… — сказал пограничник хозяину дома.
Когда Зекунов хватил водки и закусил жирной домашней колбасой, пограничник похлопал его по спине и спросил: