Дана усмехнулась.
– А как насчет третьего и четвертого?
– О’кей, ты права. Я жадный ублюдок.
– Перестань извиняться. Я уже сказала, что я ни о чем не жалею, и хочу, чтобы и ты не жалел.
Он держал руку между ее ног, греясь в тепле, которое он чувствовал там.
– В первый раз, на кухне, мне показалось, что я занимаюсь любовью с девственницей, а не с женщиной, которая уже была беременной.
Дана замолчала и сосредоточенно уставилась в потолок.
Он оперся на локоть, наклонился к ней и, взяв за подбородок, повернул к себе. Ее глаза были полны слез.
– Не надо плакать.
Она всхлипнула.
– Все в порядке. Если говорить об удовольствии от занятий любовью, я девственница.
– Не хочешь рассказать, как это случилось?
– Нет, – сказала она, вздрогнув.
– Я тоже не хотел довериться тебе. У каждого свой скелет в шкафу. Но я сделал это. Время тайн прошло. Того, что случилось между нами, уже не отменить. Я хочу не только твое тело, но и твой разум.
Господи, а ведь он говорит правду! Занимаясь с ней любовью, он подписывает себе смертный приговор. А что, если он больше никогда не увидит ее?
– Это… это очень больно, – прошептала она, с трудом справляясь с волнением.
Он видел ее лицо, на котором читалась боль, от чего оно становилось невероятно трогательным. Его сердце рвалось на части. Он молча наклонился и поцеловал ее сосок.
Она погрузила пальцы в густые волосы у него на груди.
– Я люблю, когда ты целуешь меня там. Все тело отзывается сразу же.
– И я люблю целовать тебя там. Я люблю целовать тебя всю, везде. – Он поднял голову. – Но продолжай. Я не хочу отвлекать тебя.
– Это настолько ужасно…
– Для меня это не новость.
– Ты думаешь, твое детство было горьким? Ты не представляешь, каким было мое! Я жила в аду.
– С родителями?
Ее лицо осталось серьезным.
– У меня не было семьи. Отец сбежал до моего рождения, по крайней мере так рассказывала мать.
– Было очень плохо?
– Да. – Ее голос дрогнул. – Потому что он оставил меня с ней. – Слезы потекли у нее по щекам.
– Ш-ш-ш, не плачь.
– Моя мать была самая настоящая шлюха, у нее были дружки, череда, один сменял другого.
– Но они не приставали к тебе, верно?
– Не верно.
– Что случилось? – Его голос помертвел. Он не хотел знать, но чувствовал, что должен.
– Один из ее дружков изнасиловал меня.
– О Боже! И что сделала твоя мать?
– Сказала, что я сама виновата.
Ее ответ был для Янси словно удар кнута. Он выругался.
– Узнав, что я беременна, она выгнала меня из дома.
– Иисусе!
– Ночью я попала в аварию, когда ехала в семью проповедника, чтобы пожить там, пока не родится младенец. – Ее голос снова дрогнул. – Но как ты знаешь, этого не произошло.