Мы начинаем наши беседы за столиком «Пьяного осьминога» с каких-нибудь безделиц.
— Мне нравится этот ветерок с моря, в особенности его аромат. У нас, на нашей планете Гхак-эннаск, нет таких ласковых морей, и вода не такая зеленая, точнее — вовсе не зеленая, а лилово-бурая… наши этнолингвисты строят предположения, что именно цвет водного покрова, каким он виден из космоса, и послужил названием всей нашей расе… а вкус этой жидкости трудно описать в словах человеческого языка. Все дело в минеральном составе океанского дна. Верите ли, янрирр, я могу пить вашу морскую воду полными бокалами. Потому что в сравнении с нашей водой она ласкает нёбо, как это пиво. Хотя пиво нравится мне не в пример сильнее. Создатель Всех Миров был куда более благосклонен к вашей расе, нежели к нам. Кстати, вы позволите обращаться к вам по имени? Это упростило бы наше общение, сэкономило бы нам какое-то время, которое мы могли бы употребить с большей пользой, и ни в коей мере не послужило бы умалению вашей личной чести и чести вашего великого рода…
— Ничего не могу предложить вам охотнее, маарари.
Гайрон отвечает короткой усмешкой, за которой старается скрыть легкую тень тщеславия. Ему нравится, когда я называю его учителем; мне это не стоит никаких усилий. Кем же я был на самом деле, или чем таким особенным был мой род, что возможность сделаться моим наставником внушает этому пожилому эхайну такую гордость? «Кто ты такой, Северин Морозов?» — спрашивала меня тетя Оля. Что ж, надеюсь, скоро я получу ответ. Но, как истинный разведчик, я не стану задавать его в лоб. Я дождусь, когда мой оппонент проговорится… Елки-палки, все же приятно перед лицом настоящего, неподдельного шпиона сознавать себя таким же шпионом, как и он, и вести с ним дуэль на равных. Ну, почти на равных… ну, хотя бы помечтать…
— Не желаете ли прогуляться, Нгаара?
Погруженный в мысли о тайне своего происхождения, не сразу соображаю, что Нгаара — это я.
— Готов следовать за вами хотя бы в адское пламя, маарари.
— Вам нет нужды разбрасываться подобными клятвами, Нгаара. Однажды может статься, что ваши слова обретут особенный вес, особенную значимость, и каждое из них будет воспринято буквально. И тогда вам придется держать ответ за свои речи, а цена может быть чрезмерно высока, и даже соразмерна вашей жизни. В этом одно из отличий людей от эхайнов. Люди, во всяком случае подавляющее их большинство, привыкли играть словами и разбрасывать их вокруг себя, как конфетти. Они неосознанно отделяют слово как набор звуков или графических символов от скрытого в нем смысла. Люди — признанные мастера жонглировать словами, ни одному эхайну в этом их не превзойти. Наверное, поэтому юмор, порождаемый словесной игрой, но ни к чему не обязывающий на смысловом уровне, в особенности присущ вашей расе и практически недоступен нашей. Что будет, если я попрошу вас следовать за мной в это самое адское пламя прямо отсюда, янрирр?