При таком раскладе заявляться к Сансанычу с убойными (в прямом смысле слова) предложениями очень не хотелось. С другой стороны, Людочка это Людочка, а долг это долг. Ставки в этой игре так высоки, что всякие там гулящие Людочки на этом фоне смотрятся бледновато. Сансаныч должен понять. Хотя суть вопроса такова, что и безо всяких Людочек первым желанием нормального человека будет завернуть мне руки за спину, и препроводить куда следует. Опять же его комбат, того я совсем не знаю. Мало ли что за птица, а без его согласия, скорее всего ничего не получится.
Еще трудность - как покинуть расположение? Сделать это можно только через Власика, а он хрен кого отсюда выпустит. Перепуган, похоже, основательно. Заподозрит, что я сразу побегу к заговорщикам докладывать, где он товарища Сталина укрыл. Был бы Кобулов на его месте… Да что теперь мечтать…
Сергей посмотрел на часы, уже около пяти утра. Время уходит, надо что-то решать.
В коридоре появился Вадик, быстро подошел.
- Медики вынули пулю. Говорят, что операция прошла удачно. Говорят, что состояние товарища Сталина стабильное.
- Это замечательно! - обрадовался Сергей. - Хоть какие-то хорошие новости. А как с нашими делами?
- С врачом поговорил. Ты прав, этот препарат, в самом деле, может здорово помочь. Таблетки у меня, - Вадик похлопал себя по нагрудному карману. - А что у тебя? Поговорил с инженером? Что-то путное он присоветовал?
- Поговорить-то я поговорил, и посоветовать-то он посоветовал. Только…
- Что "только"? Говори уж…
- Знаешь, Вадик, не буду я тебе ничего говорить. Больно дело тухлое. Лучше я сам, один за все отвечу. Меньше будешь знать - больше проживешь. А ты лучше придумай, как товарища Сталина этим лекарством обеспечить.
- Что? Так хреново? - помрачнел Вадик.
- Еще хуже, чем ты думаешь! Ладно, как говорится, не поминайте лихом. Пойду с Власиком говорить. Если после этого разговора меня выведут во двор и прислонят к стенке, то прошу считать погибшим на боевом посту.
- Хорошо, Серега. Давай, действуй, может еще обойдется. - Друзья обнялись. Сергей повернулся и пошел.
- Ни пуха, ни пера! - пожелал Вадик ему вслед.
- К черту! - не оборачиваясь, ответил Сергей.
Вырваться из Усадьбы Сергею все же удалось. Правда, бока ему в машине теперь грели люди Власика, что порядком омрачало радость победы.
Разговор с начальником 1-го отдела ГУГБ оказался непростым. Сначала Сергея просто не пускала охрана. Потом пустила, но, матюгающий по телефону какого-то там комиссара Власик, отмахивался и не хотел говорить. Потом все же начал слушать, но не успел Сергей изложить свои предложения даже на треть, как его приказали арестовать. Так что вместо продолжения разговора он оказался в камере, без оружия, зато с полудюжиной синяков на теле. Впрочем, просидел он там меньше часа. Минут через сорок Сергея снова предстал пред светлы очи начальника сталинской охраны. Как выяснилось позже, столь резкая перемена была вызвана тем, что в шесть утра по радио было передано правительственное сообщение. Зачитал сообщение товарищ Микоян по поручению Советского правительства и его нового главы товарища Кагановича. Как следовало из сообщения, новый глава государства был назначен на экстренном совместном заседании Политбюро ЦК ВКП (б) и Президиума Верховного Совета СССР.