Стас оперся обеими руками на заборчик, попробовал его на прочность и, сильно оттолкнувшись ногами от земли, взмыл над штакетинами. Он еще находился в прыжке, как неожиданно из-за тумбы ему в лицо ударил острый луч фонаря и раздался громкий окрик: «Хальт!»
Сознание сработало автоматически, в доли секунды Гордеев оценил обстановку и принял решение. Едва Станислав почувствовал под ногами асфальт, он сделал обманное движение и стремительным переступом ушел в сторону, вырываясь из светового пучка, слепившего глаза. Луч фонаря метнулся следом, но опоздал. Гордееву хватило короткого мгновения, чтобы разглядеть в сумраке темную фигуру человека, выступившего из-за тумбы, и атаковать его.
Неизвестный, а это без сомнения был полицейский, успел осветить летящего к нему Станислава, но среагировать на нападение уже не сумел. В яростном прыжке Гор врезался каблуком ботинка в грудь человека и отбросил его на несколько шагов назад. Он упал спиной на мостовую. Фонарь, выпавший из рук, ударился об асфальт, звякнул разбитым стеклом и погас.
Стас понял, что здесь ему делать уже нечего. Если раньше теплилась надежда, что полицейские, не обнаружив в гостинице беспаспортных элементов, уедут и он возвратится в номер, то после произошедшего инцидента было понятно, что следует как можно скорее и дальше уносить ноги, а вместе с ногами все, что находится над ними и носит фамилию Гордеев.
Нанесение тяжких телесных повреждений стражу правопорядка в любой стране, тем более в законопослушной Германии, – преступление из ряда вон выходящее. И в том, что повреждения тяжелые, можно было не сомневаться. От расстройства чувств Станислав приложился каблуком к полицейскому со всей что ни на есть пролетарской старательностью. Пара ребер точно сломаны. Так что, считай, попал Стасик в очередную криминальную сводку по разделу особо опасных преступлений.
Скрыться от полиции – единственный выход. Как тот Колобок, что от бабушки и дедушки ушел: я от русского жмурика смылся, а от тебя, немец-колбасник, и подавно свалю…
С этими мыслями Гордеев ринулся в темноту, удаляясь от лежащего на мостовой полицейского, кстати, уже начавшего подавать признаки жизни. От стоящей у входа в гостиницу машины слышались громкие возгласы. По идее, следовало бежать подальше от полиции, но это было бы слишком просто, если не бездарно. Не тому в свое время учили Станислава.
Гор отбежал по улице на десяток шагов, остановился, прижавшись к забору, и осмотрелся. От машины к месту происшествия спешили люди. Один, второй… а вот и третий нарисовался. Гордееву на фоне расплывчатого ореола уличного фонаря были хорошо видны силуэты полицейских. А вот стражи порядка Стаса видеть не могли: улица за его спиной была не освещена.