Жилище Равны находилось на внешнем краю Доков. Здесь не было смысла в воздушных фонтанах — жилая башня поднималась в открытый вакуум. Они спланировали на балкон и выровняли давление в скафандрах и в квартире. Язык Равны жил своей жизнью, рассказывая, какая у нее была квартира, когда она работала в архиве, и что с новым жильем ее не сравнить. Фам Нювен кивал со спокойным лицом. Едких замечаний, которые бывали в их прежних разговорах, он не вставлял.
Она болтала, пока они входили внутрь, а потом… она заткнулась, и они просто посмотрели друг на друга. В некотором смысле она хотела этого клоуна с той минуты, как увидела дурацкую анимацию Грондра. Но до сегодняшнего вечера в «Бродячей компании» она не чувствовала, что правильно было бы привести его к себе домой.
— Ну вот, я…
Эх, Равна, странствующая принцесса. Где же твой бойкий язычок?
Она села, наклонилась, положив руку ему на руку. Он улыбнулся ей в ответ — тоже застенчиво, о Силы!
— У вас очень симпатичный дом.
— Я его отделала в стиле первобытной технологии. Место на краю Доков имеет свои преимущества — естественный вид не затмевается огнями города. Вот, давай покажу!
Она приглушила свет и раздвинула занавеси. Окно с естественной прозрачностью выходило на край Доков. Сегодня должен быть потрясающий вид. По пути из «Бродячей компании» небо было до ужаса темным. Внутрисистемные заводы либо не работают, либо скрыты за планетой. Даже кораблей пролетало мало.
Равна вернулась и встала рядом с Фамом. Окно виднелось неясным прямоугольником.
— Подожди минуту, пока глаза привыкнут. Здесь нет усиления.
Теперь ясно виднелся круглый бок планеты — облака с редкими точками света. Равна обняла его рукой за талию и ощутила его руку на своих плечах.
Ее предположение было верным: сегодня на небе господствовала Галактика. Зрелище, на которое старые работники-вринимийцы благополучно не обращали внимания. Без усиления свет был очень тусклым. Двадцать тысяч световых лет — это очень, очень далеко.
Сначала виделся намек на туман, случайные звезды кое-где. Глаза привыкали к темноте, и туман обретал форму, выгибался дугами, где-то ярче, где-то тусклее. Еще минута — и в тумане показались узлы, полосы угольной черноты, отделяющие друг от друга изогнувшиеся рукава… структура структур, и все вращается вокруг бледной ступицы, которая была Ядром. Мальстрем. Водоворот. Застывший поперек всего неба.
У Фама — это было слышно — захватило дух. Он что-то сказал — какие-то поющие звуки, не трисквелин и уж точно не самнорский.
— Я всю жизнь провел на узком клочке всего этого. И думал, что я хозяин космоса. Мне даже и присниться не могло стоять здесь и видеть все это великолепие сразу. — Рука его напряглась у Равны на плече, потом расслабилась и погладила ее по шее. — А если долго смотреть, мы увидим какие-нибудь признаки Зон?