– Ладно уж, – сказала я.
Это прозвучало невежливо, но что еще мне оставалось?
Когда они уже провожали меня к выходу, бабуля удивила меня еще раз: обхватила и крепко сжала в объятиях. Не знаю, почему мне это было так странно. Бабушкам вообще-то свойственно обнимать своих внучек, и это совершенно нормально. Но так как по большей части я общаюсь с представительницей королевской семьи, то не ожидаю от бабушек нормального человеческого поведения.
– Кожа да кости, – посетовала бабуля.
Спасибо, бабуля. Без тебя знаю. Не обязательно же орать об этом на весь холл отеля «Сохо Гранд».
– И когда ж ты перестанешь расти? Право слово, ты уже выше, чем Хэнк.
И то верно.
Затем бабуля велела и дедуле обнять меня. Бабуля на ощупь мягкая, а дедуля, наоборот, жутко костлявый. Мне трудно поверить, что эти люди сумели довести мою волевую, свободомыслящую мать до такого нечеловеческого к ним отношения. Бабушка из Дженовии, например, в свое время запирала моего папу, когда он был маленьким, в дворцовом подвале, но он не обижен на нее так, как моя мама на своих родителей.
С другой стороны, мой отец не умеет сказать «нет». По крайней мере, так утверждает Лилли.
Когда я вернулась домой, мама уже вышла из шкафа и теперь сидела в кровати, накрывшись одеялом, с каталогами «Секрет Виктории» и «Джей Кру». Я думаю, так она пыталась успокоиться. Заказывать вещи по каталогу – ее любимое занятие.
Я бросила:
– Привет, мам.
Она выглянула из-за журнала с весенней коллекцией купальников. Лицо ее опухло и покрылось пятнами. Слава богу, мистера Джанини не было дома. А то вдруг бы он передумал жениться.
– О, Миа, – обрадовалась она, увидев меня, – подойди, дай мне тебя обнять. Это был кошмар, да? Мне так жаль, я ужасная мать. И ужасная дочь.
Я села на кровать рядом с ней.
– Ты вовсе не ужасная мать. Ты прекрасная мать. Но сейчас ты не очень хорошо себя чувствуешь.
– Нет, – возразила мама. Она шмыгала носом, и теперь стало понятно, почему она так плохо выглядела: мама плакала. – Я ужасный человек. Я чудовище. Мои родители проделали такой длиннющий путь из самой Индианы, чтобы повидаться со мной, а я выслала их в гостиницу.
По-моему, у мамы нарушился гормональный баланс и она не в себе. Если бы она была «в себе», то ни на минуту бы не задумалась, отправлять ли родителей в отель. Она никогда не простит им три вещи:
а) они не одобряли ее решение родить меня;
б) они не одобряют того, как она меня воспитывает;
в) на выборах они голосовали за Джорджа Буша-старшего, впрочем, как и за его сына.
Нарушился там этот самый гормональный баланс или нет, но маме нельзя больше подвергаться таким стрессам. Сейчас она должна быть абсолютно счастлива. Во всех журналах и статьях про беременность, которые я прочитала, говорится, что время подготовки к родам должно быть радостным и безоблачным.