– Вполне.
– Ладно, – со вздохом произнес Джеймс. – Только знай, я буду невыспавшийся.
– А ты ляг пораньше, – проворчала Френсис. Маркус с улыбкой следил за этой шутливой перепалкой. Голос Джеймса звучал ласково, когда он якобы нападал на мачеху, у которой лучились глаза, когда она ворчала на своего приемного сына. Да, это была искренняя взаимная привязанность. Какая счастливая, дружная семья. Жаль, что у Френсис нет своих детей. Маркусу стало ее очень жалко, из нее получилась бы прекрасная мать.
Между тем она совсем не выглядела несчастной, напротив, вид у нее был самый счастливый, словно жизнь дала ей все, чего она хотела: хорошего мужа, любящих детей, всеми признанный талант и верных друзей. Маркус почувствовал укол зависти. Он, владелец обширных поместий, занимающий высокое положение в обществе, имеющий достаточно денег, чтобы купить все что угодно, завидует ей. За деньги не купишь того, чего ему так не хватает, – любви женщины. Маргарет никогда его не любила, даже призналась однажды, что он ей противен. И ее нельзя в этом винить, оба они были пешками в игре родителей. Будь она вольна в своем выборе, наверное, встретила бы мужчину, которого полюбила бы и и за которого вышла бы замуж; а он не потерял бы Френсис.
“Ты ее забудешь, – категорическим тоном заявил отец. – Ты еще слишком молод. Нам с мамой лучше знать, что для тебя лучше”.
А если попробовать еще раз? Или уже поздно?
– Как вы считаете, ваша светлость? – долетел до него голос Аугусты.
– Прошу прощения, леди Харнэм, я задумался…
– Вы не находите, что либретто оперы слабовато, да и голоса не слишком хороши?
Маркус растерянно улыбнулся. По правде говоря, он совершенно не следил за тем, что делается на сцене, захваченный ощущением близости Френсис. Она стала много привлекательнее, чем была в семнадцать лет, но это была красота холодной, неприступной женщины.
– Полностью с вами согласен, – ответил он, чтобы что-то сказать.
– Вы не путешествовали по Европе, милорд? – спросила Аугуста.
– Нет, не успел, пришлось вступать в права наследства, а потом началась эта заварушка, пути закрылись для всех, кроме войск. Сейчас, когда установился мир, молодые люди снова могут ехать за границу. Мой младший брат Джон, кстати, сейчас в Италии.
После ужина Аугуста поднялась, и женщины вышли из столовой, оставив мужчин с их портвейном. Впрочем, последние появились минут через пятнадцать, благоухая портвейном и табачным дымом. Вскоре Джеймс ушел, сказав на прощанье, что приедет к мачехе утром. Он поклонился Лавинии.
– Возможно, миледи, мы еще увидимся. Девушка улыбнулась в ответ.