– Очень может быть, милорд.
– Нам тоже пора, – проговорил Маркус.
Через несколько минут карета уже уносила их в темноту. Какое-то время все молчали. Лавиния, обиженно надув губы, сидела, откинув голову на спинку сиденья.
– Винни почти спит, – сказал Маркус. – Если вы не против, мы сначала завезем ее домой, а потом я провожу вас.
– Я не против, – Френсис старалась ничем не выдать робости, овладевшей ею при мысли, что она останется наедине с Маркусом, – но вы не обязаны меня провожать, я прекрасно доеду сама и отправлю карету обратно.
– Не сомневаюсь, но я не настолько неучтив, чтобы позволить даме, которая провела вечер в моем обществе, возвращаться домой в одиночестве.
– Я привыкла ездить одна, ваша светлость.
– И что из того? К тому же мне понадобится карета, я должен еще кое-куда съездить.
– Знай я об этом, не стала бы вас утруждать и приехала бы в театр в своем экипаже, – сказала Френсис, вспомнив рассказ Лавинии о ночных поездках Маркуса.
– Вы меня нисколько не утруждаете.
Оба замолчали, хотя и ему, и ей было что сказать друг другу. Только не при свидетелях.
У Стенмор-хауса карета остановилась, и Маркус повел Лавинию в дом.
Вскоре он вернулся и сел рядом с Френсис. Они сидели, почти касаясь друг друга, Френсис чувствовала исходившее от него тепло и, казалось, слышала, как бьется его сердце. Или это ее собственное?
– Винни очень устала, – сказал Маркус. – Я передал ее в руки гувернантке, думаю, она проспит до самого полудня.
– Сомневаюсь, ваша светлость, она молода и полна сил. Кроме того, завтра она должна мне позировать для портрета. Если хотите, можно отложить. – Это было бы к лучшему, ведь к ней должен заехать Джеймс, а им не стоит встречаться.
– Мне бы не хотелось. Послушайте, может, вы оставите эту “вашу светлость”? Раньше вы не были столь официальны.
– Но вы тогда не были герцогом.
– Это так, но, насколько мне помнится, вы и без тогдашнего моего титула прекрасно обходились.
– Это было очень давно, а я была молода. Мне казалось, так и надо.
Маркус повернулся и пристально посмотрел на нее. В карете было темно, и он различал лишь силуэт.
– Что вы имеете в виду?
– Да то, чего не поняла вовремя: вы для меня недоступны.
– Ах, Фэнни, неужели вы до сих пор меня не простили?
– Не за что прощать. Мы были друзьями, а потом пошли разными дорогами. Такова жизнь, ваша светлость. – Френсис поразилась, как спокойно прозвучал ее голос.
– Маркус, – поправил он. – Но сойдет и Стенмор. Так меня зовут друзья, а мне бы хотелось, чтобы мы стали друзьями.
– Друзьями?
– А почему нет? Вы учите мою дочь и пишете ее портрет. Мы так или иначе связаны друг с другом, бываем в одних и тех же местах и… – Маркус умолк, поняв, что слишком спешит. – Мне бы не хотелось, чтобы между нами была напряженность.