– Но мы только что отправили большинство из них по домам, – жалобно пробормотала Абриэль. – Теперь опять все сначала?
– Да, но мы позовем только порядочных людей. Участники турнира проживут здесь несколько дней, и ты сумеешь встретить достаточно настоящих мужчин, чтобы принять решение.
– Несколько дней? – переспросила Элспет.
– Мы пригласим и семьи этих молодых людей, чтобы тебе было легче принять правильное решение. Сможешь лучше понять характер каждого человека, который будет добиваться твоей руки.
– Согласна, – вздохнула Абриэль. – С этим нужно скорее покончить.
Вашел довольно потер руки.
– Я начну приготовления через три дня.
– Три дня? – ахнула Элспет, не представляя, как сможет найти кухарку за столь короткое время.
– Три дня? – повторила Абриэль, боясь, что отчим внезапно сошел с ума. – Но как нам это удастся?
– Сегодня же разошлем наших герольдов. Северные лорды с охотой поедут к нам, узнав, что турнир будет проходить по соседству. Ты сама не захочешь мужа, который живет на берегах Ла-Манша и понятия не имеет, как справляться с шотландцами.
– Кстати, о шотландцах… – начала Элспет, глядя на дочь. Абриэль устало вздохнула.
– Рейвен тоже будет состязаться за мою руку, так же яростно, как остальные. И выиграет еще один кошель с деньгами, как тогда на охоте.
– Возможно, мы сумеем предложить победителю нечто большее, чем кошель, – заметил отчим, хитро подмигнув. – Это подогреет пыл соперников.
Абриэль поморщилась:
– Боюсь даже спрашивать, что ты имеешь в виду.
– Может, рыцарь выиграет… поцелуй.
Колберт скакал всю ночь напролет и был встречен тепло и гостеприимно. Терстан де Марле сам открыл ворота молодому человеку. Там, в безопасном убежище, Колберт мог лелеять свою ненависть к шотландцу, разрушившему его планы похитить Абриэль.
Следующие три дня Абриэль была так занята, что разговаривала с Рейвеном только за обедом. Она знала, что он будет продолжать следить за ней, но старалась игнорировать его и наслаждаться мыслями о предстоящем турнире в свою честь. Со смертью Десмонда де Марле темное облако, окружавшее ее, рассеялось, и она сказала себе, что свобода в выборе мужа – это гораздо больше того, что могут себе позволить другие девушки.
Вместе со служанками она шила флажки и нарукавные ленты для двух команд, участвующих в турнире. Кроме того, она часами стояла на кухне вместе с матерью. Женщины узнали, что кухарки Уэлдона не покинули замок, но были вынуждены последние несколько месяцев служить под началом жестокой Мордеи. Бедняжки были так рады избавлению, что были готовы показать свое искусство и накормить съехавшихся гостей.