Любовь фрау Клейст (Муравьева) - страница 46

— Ай, Рытачка, здравствуй! А гдэ мой Тэмури?

— Давай, — говорю, — встретимся вечером на Кировской, поедем к нам, сделаем Тэмуру сюрприз.

— Давай, Рита-джан, а-ба-жя-ю сюрпризы!

Подходим мы к дому. Квартирка наша была на первом этаже. В окнах темно. Тут я говорю:

— Я ключи потеряла.

А Гия — такой был веселый, хороший! Вовек не забуду.

И он говорит:

— Погоди, Рита-джан! Я в окошко залезу!

И влез на окошко. И смотрит внутрь, к нам в комнатку. И вдруг аж отпрянул, аж чуть не свалился! И что-то в окошко сказал по-грузински. Тут слышу: Тэмур отвечает! Ну, я сразу все поняла и кричу:

— Тэмури, я здесь! Это я! Что случилось, Тэмури?

А он говорит:

— Па-а-а-слушай, ты лучше сейчас уха-а-ади. Ты лучше сейчас уха-а-ади, дарага-а-а-я! Па-а-том гаварить с табой будэм! Иды!

Я села на корточки и зарыдала. Сижу и рыдаю. И встать не могу. А в комнате кто-то там тоже рыдает. Из форточки слышно. Какая-то баба.

Тэмур говорит:

— Зачэм тоже плачешь? Не нада здесь плакать, не плачь, цыпа-дрыпа!

Тут я отключилась. Очнулась в машине. Привез меня Гия к подружке. А я вся горела. Ни есть не могу, ни подняться. Лежу, умираю. Приходит Тэмури. Встает на колени.

— Пра-а-сти меня, Риточка, солнышко, сердце, забудь и пра-а-сти!

— Уйди! Не могу! Уходи к цыпе-дрыпе!

И все. И расстались. Любила безумно. Его одного. Никого не любила. Он умер, Тэмури. Давно, лет двенадцать. Увидела сон: он идет по дороге, высокий, красивый. В красивых ботинках. Увидел меня и ладонью так сделал: «Прощай, дорогая!» А утром сказали: «Скончался».

Любовь фрау Клейст

В ночь на восьмое ноября в больницу, где дежурил Алексей Церковный, привезли девушку после аварии. Кроме нее, в машине было двое парней. Один из них умер сразу, не приходя в сознание, другой отделался переломами. Пострадавшей девушке перелили кровь, и Алексей приступил к операции.

Через полтора месяца Марию Васильеву выписали из больницы.

По странной случайности Алексей подошел к окну ординаторской и увидел, как она идет к стоянке такси, а костлявый, очень высокий парень осторожно поддерживает ее под руку. Со второго этажа доктор Церковный разглядел его острое худое лицо под лохматой ушанкой и поразился: с чего вдруг такая красавица, светлые волосы которой светятся сквозь редкий снег, как будто над ней кто-то держит фонарик, к себе подпустила невзрачного парня?

Любочке исполнилось семнадцать лет, и домашнее обучение завершилось. Десятый класс она должна была пройти в школе, как все, и получить такой же, как все, аттестат. Алексей невольно сравнивал свою дочку с теми молодыми девушками, которые попадались ему на глаза. Они все казались отменно здоровыми, и в каждой была эта жадная сила. Каждая желала продолжить себя в будущем ребенке и источала тот особенный терпкий запах, который источают все живые женские существа, начиная от двенадцатилетней девочки и кончая травой. Во всех, самых хрупких, он чувствовал волю к зачатию, тоску по плодам, как в садовых деревьях.