Щека ее стала пунцовой, из рассеченной губы пошла кровь.
— Я сейчас вызову полицию, — усмехнулась она и рукавом своей бледно-голубой кофточки вытерла кровь с подбородка. — Тебя увезут и посадят. Ты этого хочешь?
Он схватил ее за цепочку на шее и, намотав цепочку на кулак, придвинул к себе ее разбитое лицо.
— Раньше, чем ты это сделаешь, — сказал он, слегка задыхаясь, — я убью тебя. Давай вызывай побыстрее. — И подтолкнул ее к телефону: — Звони!
Она не шелохнулась.
— Звони! Что ты ждешь?
— Ты хочешь знать все или нет? — спросила она и опять вытерла кровь рукавом.
— Хочу. Говори.
— А что говорить? — Верхние зубы ее были красными от крови. — Я все записала. Смотри.
Она полезла в сумку, все еще висевшую на плече, порылась и достала простую школьную тетрадку.
— Читай. Я пока что умоюсь.
Алексей понимал, что ни в коем случае нельзя подчиниться ей и взять в руки эту тетрадку, но ничего не мог с собой поделать: он сел на стул в коридоре и начал читать. Он знал ее привычку записывать самое важное. Она и в Москве тоже что-то писала.
… сегодня на кафедре праздник. Вино нельзя. Двое пьяных студентов. Их вывели. Иду к себе, лифт не работает, я по лестнице. Стоит кто-то прямо перед дверью моего кабинета. Высокий. Подошла ближе. Черный человек, вернее сказать: бледно-шоколадный. Наверное, островитянин, потому что черты лица не африканские, а такие, как это бывает только у островитян. Широкие мускулистые плечи. Очень длинные руки, худой, гибкий. В белой рубашке, ослепительно-белой. Поздоровался. Я тоже. Не уходит. Во мне волнение. Ничего не понимаю, стою, смотрю.
Он говорит:
— Лучше зайти к вам в кабинет. Познакомиться. Не бойтесь, я тоже профессор.
— Какой вы профессор? Откуда вы взялись?
Смеется:
— Ведь вы вот — профессор, а мне что, нельзя?
Улыбка — как лампа.
— Чему вы здесь учите, раз вы профессор?
— Чему? Разным глупостям. Например, психологии общественного поведения.
— Но это ведь модно.
— Вот я и учу.
Засмеялся:
— У нас на Гаити все было значительно проще. Сидела в своей темной хижине ведьма. Втыкала колючки в соломенных кукол.
Взъерошил волосы. Они и так стояли дыбом. Черное серебро. Он немного седой.
— Я все про вас знаю. Ведь вы из России?
— Вы к ведьме ходили?
— Зачем? Я и сам все умею.
— Колючки втыкаете?
— Пока еще нет, но придется, наверное.
— Не знаю, что сказать.
От его тела идет огонь.
— Мне нравится ваша фигура.
Думаю: «Возьму и спрошу: „Вам нравятся белые женщины?“ И тут же вспоминаю, что такое нельзя спрашивать.
Алексея передернуло. Он поднял глаза от тетрадки, машинально взглянул на часы: без четверти пять. Через полчаса дети вернутся из школы.