Воскрешение.., ах, какое это замечательное слово!
Ты должен послать на х.. эту мысль. Даже не думай об этом!
Потом владелец похоронного бюро сказал:
– Аминь, – Луис взял Речел за руку и повел ее прочь. Речел зашипела, протестуя; она хотела еще мгновение постоять…
– ..пожалуйста, Луис, – но Луис был уверен, что поступает правильно. Они направились к машине. Луис увидел владельца похоронного бюро, собирающего черные зонтики с выгравированным на ручке адресом своего бюро у расходящихся с кладбища. А потом владелец похоронного бюро передал зонтики своему помощнику, который поставил их в стойку для зонтов, выглядевшую на кладбище совершенно неуместно. Она тоже стояла на кусочке мокрого зеленого пластика. Одной рукой Луис держал Речел за правую руку, другой – за левую руку Элли в белой перчатке. Элли надела то же платье, что надевала на похороны Нормы Крандолл.
Джад пошел за Луисом и помог ему, посадил дам в машину. Джад тоже выглядел так, словно провел тяжелую ночь.
– Ты в порядке, Луис?
Луис кивнул.
Джад, наклонившись, заглянул в машину.
– Как ты, Речел? – спросил он.
Старик осторожно прикоснулся к ее плечу, а потом посмотрел на Элли.
– А как ты, дорогая?
– Я в порядке, – ответила Элли и продемонстрировала чудовищную улыбку акульих пропорций, демонстрируя старику, что ей просто здорово.
– Что за фотографию ты держишь?
На мгновение Луис подумал, что Элли не отдаст фотографию, только покажет ее Джаду, но потом с болезненной беззастенчивостью девочка протянула фотографию старику. Он подержал ее в своих больших пальцах.., пальцах, которые были такими неуклюжими и выглядели как-то неловко, пальцами, которые годились только для того, чтоб держать ручку передач больших машин, сцеплять вагоны на железнодорожной линии.., но это были те пальцы, которые извлекли жало пчелы из ранки на шее Гаджа с ловкостью заправского фокусника.., или хирурга.
– Ох, какая фотография, – сказал Джад. – На самом деле, очень милое фото. Это ты посадила малыша на санки? Он тут хорошо выглядит, правда, Элли?
Заплакав, Элли кивнула.
Речел начала было говорить, но Луис сжал ее руку.., подожди.
– Я едва усадила его туда, – ответила Элли, плача. – А он все смеялся и смеялся. Тогда мы прибежали домой, а мамочка дала нам какао и сказала: «Снимите свои ботинки», – Гадж сорвал их и закричал: «Тинки! Тинки!» и так протяжно, что мне уши заложило. Помнишь, мамочка?
Речел кивнула.
– Конечно. Могу поспорить, что тогда было хорошее времечко, – сказал Джад, снова взяв фотографию в руки. – Он сейчас мертв, Элли, но ты должна сохранить воспоминания о нем.