Совет оживился — назревала стычка. Из клана Ореховых Стержней к Рыжему Носу недавно ушел молодой воин, который вскоре забрал с собой только вошедшую в возраст женщины девушку, а чуть позже увел еще одну, для своего друга. Занявший место после смерти отца молодой Сирап еще мог стерпеть пропажу воина — но ни к одной из девушек он не успел даже прикоснуться! Не мудрено, что он не стал подбирать слова, разговаривая с ненавистным вождем.
Обитатели морского леса не имели привычки прятать мысли, и Найл легко читал в сознании Си-рапа, как тот, на голову превышая Рыжего Носа ростом, вдвое — в ширине плеч, рассчитывает легко прибить своего врага, вместе с воинами прийти на правах победителя в его дом, а затем, лишив остальных членов клана главного укрытия, разгромить их и скормить рыбам. — Заткнись и сядь, безмозглая камбала, когда взрослые люди разговаривают о серьезных вещах, — поднялся Найл и вышел вперед. — Твое место в детской яме, а не на совете вождей, лупоглазый недоумок.
Самые обидные в здешних местах ругательства Посланник Богини выбирал из сознания самого Сирапа, у которого они роились постоянно, как фруктовые мухи над гнилыми грушами.
Туземец опешил от неожиданного выпада, а Найл с удовлетворением отметил, что бросаться на защиту своего вождя его воины не спешат. Похоже, любовь Сирапа к постоянному гостеванию в постелях подданных успела всем изрядно надоесть.
— Если ты такой умный, — только растерянностью громилы можно было объяснить то, что он вдруг начал действовать в соответствии с правилами и приличиями. — То почему бы нам не решить этот вопрос в поединке?
Среди вождей пробежал гул одобрения. Все правильно, поединок — достойный способ утопить оскорбление и доставить развлечение окружающим. Вот только Найлу этот выход отнюдь не нравился. Поединок по законам морского леса предполагал схватку один на один имея из оружия только весло и обсидиановый меч — причем сражаться требовалось на пирогах, разгоняясь лоб в лоб. Посланник Богини прекрасно понимал, что на пироге с ним даже сражаться не потребуется: он и сам через минуту перевернется. А потому правитель презрительно скривил губу и ткнул пальцем в Сирапа:
— Неужели вы думаете, что кто-то унизится до поединка с этим недоваренным крабом, сожравшем половину своих лап? Да он утопится от страха, стоит ему только добежать до воды! Эта береговая пиявка похожа на человека только бледностью кожи. Он же распух от пожирания рыбьей требухи, выброшенной чужими женами…
— А-а! — терпение громилы кончилось, и он кинулся в атаку, вскинув над головой весло.