Час спустя Джослин, поиграв для кухонной прислуги, направился в большой зал. Он двигался вдоль стены. Напряжение, царившее в замке Чатворт, было невыносимым. Слуги отличались неаккуратностью и недобросовестностью. Казалось, и хозяин и хозяйка наводят на них ужас, и они не теряя времени принялись рассказывать Джослину о своей жуткой жизни в замке. В первые недели после свадьбы ссоры Элис и Эдмунда доходили до жестоких драк. Пока, как со смехом поведала одна служанка, хозяин не обнаружил, что леди Элис нравится, когда ее бьют. Тогда лорд Эдмунд запер ее, лишив всех развлечений и, что являлось его главной целью, удовольствия пользоваться его богатством.
Когда Джослин спрашивал о причине столь сурового наказания, слуги только пожимали плечами. Это было каким-то образом связано со свадьбой наследницы Риведун и Гевина Монтгомери. Тогда все и началось, и слуги часто слышали, как лорд Эдмунд кричал, что не позволит, делать из себя дурака. Он уже успел убить троих мужчин, которые предположительно были любовниками Элис.
Все расхохотались, когда Джослин побелел как мел. Теперь же, после всех разговоров на кухне, он поклялся, что завтра же покинет замок Чатворт. Здесь слишком опасно.
Неясный звук, раздавшийся из темного угла, заставил Джослина вздрогнуть. Он успокоил готовое вырваться из груди сердце, потом посмеялся над собой. Чутье подсказало ему, что в темноте скрывается женщина и что она плачет. Он двинулся к ней, но она отпрянула, подобно загнанному в угол дикому зверьку.
Это была Констанция, девушка, вызвавшая такую жгучую ненависть Элис.
— Успокойся, — тихо проговорил Джослин, стараясь, чтобы его низкий голос звучал как можно мягче. — Я ничего тебе не сделаю. — Он осторожно вытянул руку и дотронулся до ее волос. Она затравленно взглянула на него, и он почувствовал, что его сердце устремилось к ней. Кто мог так ужасно обращаться с женщиной, что запугал ее до полусмерти? Девушка прижимала руку к груди, как будто была ранена. — Дай мне посмотреть, — попросил Джослин и взял ее, за запястье.
Прошло еще несколько мгновений, прежде чем она осмелилась разогнуть руку. Против ожиданий Джослина, кость была цела, на коже — ни царапины. Однако даже в полумраке ему удалось разглядеть, что рука сильно покраснела, как будто кто-то выкручивал ее.
Ему захотелось обнять девушку, приласкать ее, но ее ужас перед ним был почти осязаем. Хрупкое тельце сотрясала дрожь. Джослин понял, что с его стороны будет гораздо милосерднее отпустить ее, и отступил. Она в мгновение ока исчезла. А он еще долго стоял и смотрел ей вслед.