Рейн, успевший переодеться, сидел перед огромным серебряным подносом с жареной свининой, теплыми булочками, сушеными яблоками и персиками. Он явно собирался в одиночестве расправиться с этой горой еды. Что-то пробурчав, он указал на стоявшую перед камином большую ванну, наполненную горячей водой.
Гевин только сейчас почувствовал, как устал. Стянув с себя одежду и сапоги, он залез в ванну. Вода обожгла его покрытую волдырями кожу. Из темного угла появилась молодая служанка и принялась намыливать ему спину.
— Где Майлс? — с набитым ртом поинтересовался Рейн.
— Я отправил его к Риведунам. Он напомнил Мне, что сегодня должно было состояться обручение. Он выступает как мое доверенное лицо. — Гевин наклонился вперед, чтобы девушке было удобнее мыть его. На брата он не смотрел. Рейн едва не поперхнулся.
— Ты что?
Гевин удивленно взглянул на него.
— Я отправил Майлса как своего полномочного представителя, который и будет участвовать в церемонии обручения с наследницей Риведунов.
— Бог ты мой, да ты совсем повредился в рассудке! Как будто ты покупаешь породистую кобылу. Нельзя было этого делать. Ведь она женщина!
Гевин продолжал пристально смотреть на Рейна. Отблески пламени высветили заигравшие на его лице желваки.
— Я отдаю себе отчет в том, что она женщина. В противном случае от меня не требовали бы жениться на ней.
— Требовали! — Рейн не верил своим ушам. Он откинулся на спинку стула. Действительно, пока три младших брата Гевина вольными птицами путешествовали по стране, посещая различные замки и усадьбы во Франции и даже Святую Землю, сам он занимался счетами и хозяйством. Ему было двадцать семь, и за все одиннадцать лет, если не считать восстания в Шотландии, он ни разу не выезжал из дома. Гевин не догадывался, что братья считают его неискушенным в том, что касается женщин, и объясняют это тем, что его опыт большей частью ограничивается общением с дворовыми девками.
— Гевин, — терпеливо начал Рейн, — Джудит Риведун — благородная дама, дочь графа. Ее учили тому, что от мужчин, в том числе и от тебя, она должна ждать определенного внимания, я имею в виду учтивость и уважение. Тебе следовало бы самому отправиться туда и лично сообщить ей, что ты хочешь взять ее в жены.
Гевин вытянул руку, и служанка принялась тереть ее намыленной тряпочкой. Ее грубое шерстяное платье намокло и, прилипнув к телу, плотно обтягивало полные груди. Гевин, который почувствовал, как его охватывает желание, заглянул ей в глаза и улыбнулся. Потом посмотрел на Рейна.
— Но я не хочу брать ее в жены. Я женюсь на ней только из-за ее земель.