Чиж снова поднес мобильник к уху. Но тут он неожиданно будто споткнулся и, выронив телефон из ладони, медленно стал наклоняться в сторону машины…
Охранники, стоящие сзади, сразу даже не поняли, в чем дело. Но, подойдя ближе, один из ребят произнес:
– Да он же убит!
Боксер закричал:
– Что стоите! Везите быстро его на больничку!
Но, повернув голову своего шефа, Боксер увидел на виске Чижа небольшую темно-красную дырочку, из которой тонкой струйкой вытекала кровь. Было ясно, что мобильный звонок оказался лишь поводом для того, чтобы вытащить жертву из салона автомобиля…
Время от времени я поглядывал на часы. Из второй машины вышел парень крепкого телосложения и, подойдя к мне, поинтересовался:
– Может, сегодня Вована не выпустят? Или завтра?
– Нет, должны сегодня, – коротко ответил я. – Обещали. Я уточнял.
Нет ничего приятнее для адвоката, чем процедура освобождения клиента. Пускай даже это освобождение связано с изменением меры пресечения – все равно это успех адвоката.
Минут через десять двери служебного входа Бутырского изолятора открылись, и оттуда появился крепкий парень, одетый в спортивный костюм, в кроссовках, коротко стриженный. Увидев меня, он заулыбался.
Я подошел к парню, поздоровался и похлопал его по плечу, поздравив с освобождением. Тотчас из джипа выскочили четверо друзей Владимира, члены его бригады, и, подбежав к своему шефу, стали обниматься и целоваться с ним. После этого Володя Сухоруков уже собрался сесть в машину, но неожиданно о чем-то вспомнил и, постучав себя по голове, вновь подошел ко мне.
– Еще раз благодарю вас, – произнес он, – за мое освобождение.
– Не стоит, – улыбнулся я. – Все было сделано в рамках закона. И потом, дело еще не закрыто, а только изменена мера пресечения…
– Ничего, с вашей помощью мы и дело закроем! Я уверен в этом. – Сухоруков вытащил из кармана куртки одного из своих помощников конверт и протянул мне.
Я молча взял конверт и положил в карман, кивнув в знак благодарности.
– Да, я вот еще что хотел сказать, – заговорил Володя. – Со мной в камере паренек один сидел, правильный такой. Он обвиняется в заказном убийстве, но говорит, что он не киллер. И у него к тому же нет никого – ни родственников, ни друзей. Ему нужен адвокат. А я ему пообещал вас. Можете ему помочь?
Я пожал плечами. Володя Сухоруков, подойдя к стоящей рядом машине, вытащил свою куртку и снова достал из кармана пачку стодолларовых купюр. Отсчитав какую-то сумму, он протянул деньги мне.
– Этого хватит, чтобы оформить документы для его защиты?
Я кивнул.
– А фамилия-то его как? – спросил я.