— У Джона есть инвалидная коляска, и он вполне мог бы присоединиться к остальным, но он слишком упрям и не хочет понять, как много теряет, отказываясь от общения.
— Может, ему больше нравится собственное общество? — предположила Шарлотта, вдруг почувствовав потребность встать на защиту Джона.
— Возможно, — согласился Дэниел, когда они поднимались по лестнице.
Да, но если ему больше нравится быть наедине с собой, то зачем он так часто посылает за Дэниелом якобы для того, чтобы изменить завещание? Шарлотта украдкой взглянула на Дэниела — он и не собирался возражать ей. Она чуть нахмурилась. Будь она на его месте, то непременно бы сказала ему что-то вроде этого.
Но ведь я не на его месте! — урезонила она себя. А если бы и была, то позволила бы себе великодушие дать своему неудачливому помощнику почувствовать, что за ним осталось последнее слово.
Она вдруг разозлилась на его великодушие ничуть не меньше, чем если бы он указал ей на несостоятельность ее утверждения.
Поднявшись наверх, Шарлотта почему-то повернула направо, но Дэниел слегка дотронулся до ее локтя.
— Нам сюда, — сказал он, указывая в противоположную сторону.
Она повернулась и вдруг оказалась к нему слишком близко. Он не отодвинулся, и она нетерпеливо и вопросительно посмотрела на него снизу вверх.
— Я только сейчас осознал, какая вы маленькая, — сказал он в ответ на ее невысказанный вопрос.
Она возмутилась и даже вышла из себя. Какая наглость насмехаться над ее невысоким ростом!
— Во мне метр шестьдесят, — возмущенно возразила она.
Вокруг глаз у него образовались морщинки, словно ему стоило немалого усилия не рассмеяться.
В его вкусе, наверное, высокие женщины. Патриция Уинтерс — высокая, вспомнила вдруг она.
— Наверное, именно поэтому вы ходите в таких смешных туфлях.
Ногти Шарлотты впились ей в ладонь; в глазах засверкали молнии.
— А чем вам не нравятся мои туфли? — холодно поинтересовалась она.
Вообще-то на ней были очень дороги, туфли от Чарлза Джордана, такие ей теперь не скоро удастся купить. Но если в туфлях она не сомневалась, то вот костюм такой уверенности в нее не вселял. Ей стало тоскливо, и, не дожидаясь Дэниела, она пошла по коридору.
Зачем, ну зачем она выкинула все свои старые тряпки? Может, они и были слишком серенькими для Бивана, но теперь бы как нельзя лучше подошли к ее новой жизни.
Ну взять хотя бы ее сегодняшний наряд. О том, что с ней что-то не в порядке, она сообразила за завтраком, когда заметила, как мать слегка приподняла брови, увидев ее короткую прямую юбку и длинный облегающий жакет из мягкой черной шерсти. Жакет был на шелковой подкладке. С кремовой шелковой блузкой весь ее наряд должен был смотреться как строгий деловой костюм, но мать сухо заметила, мол, хорошо, что отец ушел на пенсию до того, как эта мода докатилась до банка, в котором он работал.