Она пообедала с Маргарет, которая все время жаловалась на «детскую».
— Временами они ведут себя хуже детей.
— Может, само слово «детская» плохо влияет на них. Как говорится, худая кличка накрепко прирастает, — предположила Шарлотта.
— Гм, может, ты и права. А может, я просто старею. Кстати, когда возвращается Дэниел?
— Не знаю, — ответила Шарлотта так коротко и резко, что Маргарет даже нахмурилась.
Шарлотта не могла ни спать, ни есть. Но хуже всего было то, что тело ее вело себя так, словно врагом его была она, а не Дэниел.
Ночью она просыпалась, вспоминая вкус его губ и до боли желая быть рядом с ним.
Днем было легче. Днем она еще как-то держала себя в руках, постоянно напоминая себе о Патриции Уинтерс; ночью же она оказывалась беззащитной. Ночью чувства брали над ней верх и мучили ее снами, воспоминаниями и желаниями, настоянными на любви и страсти.
Ничего удивительного, что в конторе заметили ее состояние. Но как она себя ни уговаривала, забыть Дэниела она не могла Он вернулся неожиданно, посреди недели, на день раньше назначенного срока, и показался Шарлотте столь же удрученным, как и она сама. Он не улыбался, как обычно, и глаза у него были холодными и пустыми. Словно на автопилоте.
— Ты на машине? — спросил он у Шарлотты, входя в ее кабинет.
Она кивнула, и он коротко сказал:
— Мне нужна и машина, и ты.
И, не дав ей времени опомниться, вышел, явно не сомневаясь, что она последует за ним.
Прежде чем сесть в машину, она неуверенно посмотрела на Дэниела.
— Нет, веди ты, — сказал он и тихо добавил:
— Джон Бэлфор умер прошлой ночью. Мне позвонили в Лондон сегодня утром. Последние несколько дней он себя нехорошо чувствовал, и я на всякий случай оставил в доме престарелых свой лондонский телефон. Как душеприказчик, я обязан присутствовать при осмотре его вещей…
Он выглядел уставшим и подавленным, и, отпирая машину, Шарлотта подумала, что он потерял не просто клиента, а человека, на которого смотрел как на друга.
Она молча села в машину.
— Я выехал первым поездом. Да, конечно, я мог бы съездить домой за машиной, но далеко не уверен, что сейчас я самый безопасный водитель в мире.
— Джон много для тебя значил? — осторожно спросила Шарлотта.
— Да. Если угодно, он был последней ниточкой, связывавшей меня с Лидией. Они были близкими друзьями. Возможно, они даже, любили друг друга, не знаю.
Шарлотта сама вспомнила дорогу к дому престарелых. Пока они ехали, она всем своим существом ощущала присутствие Дэниела, хотя он молчал, погруженный в мысли о Джоне Бэлфоре.
Сочувствие оттеснило досаду на задний план. Может, он и не любит ее; может, он и обманул ее, но к умершему он испытывал самые искренние чувства.