— Нет! — почти вскрикнула Дори, и они оба повернулись к ней, глядя, как она стоит, сжав кулаки.
— Дори, твоя лодыжка!
— Ровена, ничего страшного с лодыжкой нет — просто ушиб. С ушибом никто не лежит в постели. — Она повернулась к Коулу. — Извините меня, мистер Коул, за мою сестру. Она любит управлять жизнями других людей, а сейчас здесь нет ни ее детей, ни мужа, у нее только я. А теперь еще вот вы. — Она выпрямилась и посмотрела на него. — Я помню, что мы с вами кое о чем толковали, но это было давно. Сейчас все изменилось.
— Что изменилось? — сухо спросил он. Конечно, ничего не изменилось, на самом деле все было по-прежнему, только всего было много, слишком много. Ровена приехала в Техас, чтобы убедить выйти замуж свою скучную младшую сестру, и она знает, что требуется сделать. Выдаст ли она Дори за лысеющего мужчину среднего возраста, или за гангстера, не имело для нее принципиальной разницы.
— Ровена, — тихо попросила Дори, — ты не можешь оставить нас на некоторое время одних? Мистеру Хантеру и мне нужно поговорить.
Ровена засмеялась так, что Коул подумал, что, пожалуй, это вульгарно.
— Не уверена, что могу оставить вас одних, этаких влюбленных пташек. По крайней мере — до тех пор, пока не состоится свадьба.
Коул был уже не в том возрасте, чтобы позволить женщине обращаться с ним так, словно он все еще ходит в коротких штанишках и нуждается в гувернантке. Он взглянул на нее так, как глядел на некоторых мужчин, предпочитавших после этого с ним не связываться.
— Я… ладно, думаю, подожду, но только снаружи, — сказала Ровена и удрала за дверь.
Через минуту после того, как сестра ушла из комнаты, Дори сказала:
— Мистер Хантер, когда несколько дней тому назад мы разговаривали, я повела себя глупо. Когда я осталась одна в Лэсеме и получила письмо от сестры, где она сообщала, что собирается приехать в Америку, а потом в Техас, чтобы «рассортировать меня», как она сказала, я испугалась и запаниковала. Когда Ровена на что-то решится, она ничего больше не видит. Она сказала, что уверена — после смерти отца я останусь в этом доме со своими книгами и никогда ни с кем не познакомлюсь, не говоря уж о том, чтобы я вышла замуж. Ровена к тому же считает, будто то, что сделает счастливой ее, делает счастливым любого. Ей нравится быть замужем, так что, считает она, и мне это тоже понравится.
— Но ведь замужество — единственный приемлемый путь иметь этих шестерых детей, которых вы хотите.
— Да, конечно, но в моем возрасте — почти тридцать лет — я немного старовата, чтобы создавать семью.