Если была возможность, я старалась перекусывать вне дома. Это было проще и вкусней.
— Есть будешь? — задала привычный вопрос мать. Она стояла у плиты и смахивала со лба волосы свободной рукой. Другая рука переворачивала котлеты. Я села на табуретку в углу и сцепила руки.
— Попью чай. Там остались баранки.
— Я брала их на работу.
— Тогда обойдусь без них. Одним чаем. Завтра куплю шоколадный рулет. И конфеты.
Мать ничего не сказала.
— Ника не звонила? Не говорила, когда придет?
— Ника? Нет. — Каждый раз при упоминании Ники мать настораживалась. — А что?
— Ничего! Просто я хотела спросить у нее: не брала ли она мой журнал.
— Ника не возьмет, — уверенно сказала мать.
Господи, как же они идеализируют свою любимицу. Покрыли сусальным золотом и заливаются умильными слезами при виде этого сверкающего ангелочка. Еще немного, и ей будут петь осанну.
— Не знаю, не знаю, — пробормотала я.
— Придет, и спросишь у нее.
— Конечно. Если бы только знать, когда и во сколько она явится, — поддела я мать.
По ее лицу пробежала судорога. Это был запрещенный прием. Я била мать ниже пояса в отместку за ее уверенность в Никиной непогрешимости.
— Наверное, скоро.
— Я тоже так думаю, — насмешливо сказала я. Пробыв еще пять минут на кухне, я поняла, что больше не могу выдержать ни минуты: влажность и духота здесь были, как в тепличной оранжерее. Я тихо выскользнула за дверь. Никто меня не окликнул. Наверное, мать даже не заметила моего отсутствия. Для родителей я давно была пустым местом. Я не обижалась, я просто констатировала факт.
Ника пришла в два часа ночи. Я спала чутко и поэтому сразу проснулась.
— Привет!
— Здорово! — Ника была навеселе. Хорошо, что не наркота, подумала я.
— Где была?
Ника ничего не ответила.
— Секреты?
Снова молчание. Раньше Ника не была такой. Она охотно трепалась о своих похождениях и даже расписывала их в весьма колоритных красках и подробностях. Я спросила у нее про журнал, но она округлила глаза и презрительно хмыкнула.
— Больно надо, — процедила она сквозь зубы. — Завалялся где-нибудь твой паршивый журнал. Найдется! Куда он денется?
— Мне он нужен сейчас, — возразила я.
— Зачем?
— Нужен.
Ника пожала плечами.
— Ничем не могу помочь. — Ника была в темно-синем платье из атласной ткани. В свете ночника платье переливалось, как павлиний хвост в лучах заходящего солнца. Она снимала колготки и зацепила их ногтем. Послышалось смачное ругательство.
— Хорошо провела время? — Меня разбирало элементарное любопытство.
— Нормально, — буркнула Ника.
— Откуда это платье?
— От верблюда.
— Богатый поклонник?