– Я неуч в семье, – ответил мальчик. – С трудом умею писать по-латыни и понимать их разговоры.
– В сравнении со мной ты покажешься настоящим ученым, – сказал Джайлс.
– Тогда добро пожаловать! – воскликнул мальчик. – Мне будет очень приятно наконец-то ощутить себя образованным.
– Джек, – сказала Сесили, – правда, хорошо принимать в доме человека, не считающего знание латыни и греческого самым важным на свете?
– А что вы, мистресс Сесили, считаете самым важным?
– В настоящую минуту – убедиться, что кролики в безопасности и ласка больше не вернется.
– Не вернется, – заверил Джайлс. – Обезьянка хорошо задала ей жару. Надолго запомнится. У животных иногда бывает долгая память.
– Правда? – сказала Сесили. – Очень рада.
– Значит, вы любите животных? – спросил Джайлс.
– Да. А вы?
– Своих собак и лошадей.
– Я тоже люблю лошадей, собак и маленьких беспомощных существ вроде птиц и кроликов. У нас есть домашняя птица и хорошенькие поросята.
– Так у вас здесь ферма?
– Ну, есть земля и животные. Мы многое выращиваем для себя. Нам очень хотелось этого, пока мы жили в Баклерсбери. Сейчас у нас косят траву. Мне надо бы пойти помочь. И Джеку тоже. Но я увидела, что происходит здесь…
– Не думал, что у вас хватает времени содержать столько животных.
– Семья большая. Животные у всех свои. Отец разрешает заводить каких угодно. Единственное требование – мы должны заботиться о них, кормить и ухаживать. Этот павлин принадлежит Элизабет. Красивый, правда? И очень высокомерный, не берет еды ни у кого, кроме Бесс… разве что очень проголодается. Любит, чтобы им восхищались.
– Тщеславен, как придворный щеголь.
– Придворные щеголи так же тщеславны?
– Некоторые гораздо больше.
– И вы один из них?
– Да, но без своих нарядов. Здесь, среди ученых, я чувствую себя робко. Видели б вы меня при дворе! Там я распускаю свои красивые перья и жду восхищения.
– Хотелось бы видеть вас за этим занятием.
– Как знать, может, и увидите. Однако если я немного поживу здесь, как условились наши отцы, то, вне всякого сомнения, разгляжу себя очень ясно и пойму, что мне нечем хвастаться.
– Я не верю, что вы хвастун, – сказала Сесили, – поскольку суть тщеславия в том, что тщеславные люди его не сознают. Им кажется, их напыщенный вид и есть естественный.
– Вижу, вы очень умны, – сказал Джайлс.
– Чепуха. Смотрите, как Мармот глядит на вас. Вы ей нравитесь.
– Правда? Мне кажется, она смотрит на меня с подозрением.
– С любопытством. Если бы вы ей не нравились, она выражала бы это раздраженными звуками.
– Я рад, что я понравился хоть одному члену семьи.