Он не мог избежать вызова к рассерженному королю; и чудом сохранил себе жизнь. Чудом ли? Какой замечательный язык у этого человека, как он умеет говорить!
Колет приехал к ним с рассказом о визите в Вестминстерский дворец; и он, и Томас покатывались со смеху; Маргарет даже испугалась, как бы они не разболелись от неумеренного хохота, вызванного отчасти, как она понимала, еще и тем, что Колету удалось выпутаться из этой истории.
– Ваше Величество, – сказал Колет монарху, – это правда, что я читал проповедь против войны. И готов прочесть снова. Я сказал: «В битве мало кто погибает безгрешным, ибо как людям одержать благим образом верх в споре, если доводом является кровь? Нужно следовать за Христом, князем мира… а не за князьями войны». Таковы были мои слова, сир.
– Я знаю ваши слова! – сердито вскричал король. – И мне они не по душе.
– Но Ваше Величество, – последовал ответ, – я ведь выступал против неблагородной войны… несправедливой… и Ваше Величество должны согласиться со мной, что в несправедливой войне не может быть блага.
После этих слов Колетом овладело неудержимое веселье.
– И тут, Томас, король с подозрением уставился на меня своими глазками. Потом вдруг его плотно сжатые губы приоткрылись. Он засмеялся, хлопнул меня по плечу. И сказал: «Понимаю, друг Колет. Ты вел речь не о справедливой войне, которую я веду против врагов Англии. Ты говорил о несправедливых войнах, которые враги ведут против меня!» Я склонил голову из опасения, что он увидит смех у меня в глазах. Видишь ли, Томас, наш король мнит себя самим Богом. Он со всем простодушием и с полной искренностью считает, что не может быть неблагороден и несправедлив. Раз что-то делает он, значит, это деяние благородно. Ну и человек! Ну и король!
– Должно быть, этому королю легко живется, – задумчиво произнес Томас. – Ему нужно лишь приспосабливать свою совесть к своим желаниям.
– Именно. Так он и поступает. Он уверил себя, что доктор Колет осудил не его войну, а несправедливую войну; и он сам мог бы сказать то же самое. Разве он не справедливый король? Он вывел меня из своих покоев под руку. Видел бы ты лица придворных! Они ждали, что я появлюсь между двух алебардщиков. Король обнял меня у них на глазах и воскликнул: «Пусть каждый покровительствует своему доктору. А доктор Колет мой…»
Хоть они и смеялись, такое поведение страшило Маргарет. Не истолкуй король фразу по-своему, Джон Колет мог находиться сейчас не у них в доме.
Эразм все эти годы жил на Барке, и Алиса недолюбливала его больше всех других ученых.
– Чудной человек, – заявляла она, – ковыряется в еде, разговаривает с Томасом по-латыни, смеется вместе с ним. – Алиса отнюдь не была уверена, что смеются они не над ней. – Хорошенькое дело, женщина не понимает, что при ней говорится.