– Нет, конечно, ты не идиотка. – Он повертел в руке стакан. Она не уронила ни слезинки, ни разу не повысила голоса. Может, он все-таки прав и их связывает только секс? Ему нравилось, как она смотрит на него – как если бы он действительно был мужчиной, которым она восхищалась, хотя как знать: вдруг это одна из женских уловок? – Не знаю, что ты успела услышать. Что тут объяснять? И так все ясно.
На лице ее застыло такое выражение, будто ей хотелось ударить его, но она не сдвинулась с места.
– Ты говорил мне в самом начале, что не хочешь жениться. Мы заключили сделку, и я выполняю ее. Так почему же ты сделал из меня дурочку в этой церкви? Что, так меня презираешь?
Интересный подход: ее не волновало, что их брак оказался недействительным, ей лишь не нравилось быть одураченной. Он мог понять это, но не мог ответить на ее вопрос, потому что и сам не знал ответа.
Толботт поставил стакан и стал растирать затекшую от напряжения шею.
– Я не презираю тебя, Саманта, и не лгал тебе. По каким-то необъяснимым причинам ты нравишься мне гораздо больше, чем кто бы то ни было. Видимо, я старался облегчить твою участь.
Он сунул руки в карманы и прислонился к каминной доске, пытаясь уловить выражение ее лица, но она опять отступила в тень. И он почувствовал себя идиотом, пытающимся оправдаться перед самим собой.
– Считай, что твою попытку не оценили. – В ее ответе сквозил сарказм. – Почему, черт возьми, ты думал, что фальшивый священник и фальшивый брак принесут мне облегчение? Скорее это тебе следовало облегчить жизнь.
Она определенно была неглупа. Слоан поморщился.
– Это облегчало положение нам обоим. Стоило тебе начать тяготиться мной, как ты могла спокойно собрать вещи и уйти, не утруждая себя формальностями, а я бы знал, что ты не забрала с собой ничего моего. Я хотел вернуться с тобой в поселок и жить вместе. Понятно, что ты никогда бы не стала со мной спать, пока твоя семья не признала бы законность нашей связи. И в то же время для нас теперь было бы невозможно жить в одном поселке, не жаждая интимных отношений. И я выбрал простейший путь.
Он ждал рыданий, но их не было. Саманта просто молчала, словно каменная статуя, глядя на него с некоторым опасением, как на топор, который поднят для того, чтобы раскрошить ее в куски.
– Когда же ты намеревался сказать мне, что уже женат?
Итак, она все слышала. Слоан вздохнул и подумал, что неплохо бы глотнуть еще бренди, но так и не вынул рук из карманов.
– Это не то, что сразу же приходит на ум.
Он мог бы сказать ей, что та женщина давно не жена ему, но это поменяло бы акценты. Никто не знал, даже Мэттью. Давая ей свое имя и свое положение, он одновременно сохранял свободу и потому готов был оставаться верным соглашению. Толботт и теперь не видел никаких причин нарушать его и сделал бы то же самое независимо от того, свободен он или нет. У него и в мыслях не было опять жениться.