– Вас, провались вы пропадом, никто не ждет. Я закрываю это заведение! Предупредите посетителей, что это их первый и последний ужин здесь. А теперь мне надо поговорить с вашей матерью.
Саманта решительно преградила ему путь.
– Нет. Мама сейчас по уши в перьях.
– В перьях? – Слоан решил, что ослышался. Он заметил также, что Саманта не позаботилась застегнуть две маленькие верхние пуговки корсажа. Это не имело большого значения, так как у платья был высокий вырез, но он скользнул взглядом ниже. Объяснения Саманты его никогда особо не трогали, но это – насчет перьев – озадачило его откровенной нелепостью. Может быть, ошалев от ее внешнего вида, он ослышался?
– В перьях. Джек должен был сегодня днем ощипать цыплят, но кто-то из ваших друзей в бильярдном зале отвлек его. Теперь вот маме приходится доделывать дело за него.
– Эй, Толботт! Мы пришли раньше, занимайте очередь, как все. Мы тоже хотим поужинать! – прорычал кто-то через всю комнату.
Саманта тотчас выскользнула из рук Слоана и заторопилась на кухню. Толботт последовал за ней. Она, конечно, шагала размашисто, но бедра ее – что он с удовольствием отметил – покачивались как надо. Настоящая женщина, только не совсем обычная!
Переход от мягкого освещения зала к кухонному хаосу с цыплятами моментально вернул его на землю. Саманта исчезла где-то в аду кипящих кастрюль и дымящейся плиты; он даже не успел заметить, как это произошло.
– Эй, вынесите это через черный ход и вылейте! – Кто-то сунул ему в руки таз с грязной водой. Он машинально осмотрелся в поисках, куда бы вылить воду, и пришел к выводу, что место у выхода – самое безопасное. Все остальное пространство занимали кипящие кастрюли и острые ножи.
Прокладывая себе путь по устланному куриными перьями полу между разлетавшимися юбками, Слоан продолжал взглядом искать Саманту. Она разделывала цыплят на деревянной доске в углу комнаты. Почему-то сразу же успокоившись, он вылил грязную воду, потом швырнул таз далеко за портик и вернулся на эту сумасшедшую кухню.
Элис Нили что-то мешала в небольшой кастрюльке с длинной ручкой и время от времени пробовала содержимое на вкус. Одновременно она заставляла племянника подмести пол и угрожала отхлестать метлой, если он немедленно не примется за дело. Толботт решил, что сейчас не самый подходящий момент заговаривать с женщиной, и повернулся к Саманте. Но ее уже и след простыл.
Чертыхаясь, он направился в зал, где она, несомненно, снова демонстрирует свои лодыжки половине жителей поселка. Что ж, спасибо. Салун был бы до отказа набит этой ночью мужчинами, слишком возбужденными, чтобы заснуть. Интересно, а сама-то она понимает, что творит?