Никто открыто не обвинял ее в общении с преступником, никто не показывал на нее пальцем и не называл шлюхой, однако всеобщее осуждение словно витало в воздухе.
Мужчины всегда считали, что она может пойти по стопам матери, но уверенная в своем целомудрии, Аннелиза могла держать голову высоко и гордо. Теперь она поняла, что помогло ее матери сохранить чувство собственного достоинства. Если Бритта, отдаваясь любимому человеку, была так же счастлива, как она с Майклом, то и у нее не было причин ни для стыда, ни для раскаяния.
Закрывшись в каюте, Аннелиза чувствовала себя изгнанником, попавшим наконец в святилище. Жара всегда действовала на нее подавляюще, но сейчас она стала просто непереносимой, потому что ей больше нельзя было гулять по палубе. Пришлось раздеться, оставив на себе лишь сорочку, но все равно она продолжала обливаться потом. Тонкая просвечивающая ткань уже почти не закрывала плоти и не скрывала жажду ласки. Только теперь до нее в полной мере дошло, почему мать так настойчиво внушала, что приличные женщины ни днем ни ночью не расстаются с ярдами пышных складок из шерсти – оказывается, это удерживало их от безумия. Стоило Майклу Роуленду начать раздевать ее, как страсть мгновенно вышла из-под контроля. А когда он снял с нее все, она уже задыхалась и корчилась от возбуждения как неуемная блудница.
Разумеется, Питер все равно узнает правду, и довольно скоро. Он поймет, что ее «состояние здоровья» в том смысле, о каком иносказательно говорил капитан, действительно необратимо подпорчено. Она перестала быть непорочной, и хотя право распоряжаться собой принадлежало ей одной, она не исключала, что от нее попросят объяснений.
Но как на грех, ей никак не удавалось сосредоточиться и подумать, что она будет говорить мужу. Мысли ее все время возвращались к минувшей ночи, к Майклу. Возможно, дело было в одежде, оставшейся на ней после той встречи. Если бы она сменила ее на свадебное платье, может быть, ей удалось бы направить свой ум в нужное русло. Наверное, это неплохая идея, подумала она и стащила с себя сорочку.
Когда Аннелиза вынула из запылившегося муслинового чехла свадебное платье и приложила на миг к груди, у нее тут же возникло странное ощущение неприятия. И все же она влезла в него одним махом, даже не подумав о белье и юбках. Шелк растекся по голой коже рук и ног, коснулся прохладой груди, еще не остывшей от прикосновений Майкла…
Чуда не произошло. Платье не смогло заглушить чувств, пробужденных близостью с пленником.
Аккуратно подобрав шелк, Аннелиза опустилась на колени возле своего сундучка и откинула крышку. Здесь находился скудный запас нижнего белья и предметов дамского туалета, поверх которого покоилась массивная шкатулка. Аннелиза вынула из нее тяжелую, унизанную драгоценными камнями брачную перчатку и натянула на руку – так рыцарь надевает доспехи, готовясь к схватке с врагом.