— Он оказал сопротивление, — вступился за подчиненных начальник охраны.
— Молчать! — резко осадил Президент. — Хочешь сказать — этот сморчок полез на вас с кулаками? Не поверю!
Виновато потупившись, начальник охраны умолк.
— Ну, хорошо, — уже мягче продолжал Президент, — свалили, дали пару тумаков, заломили руки, обыскали… Но зачем так зверски бить ногами?.. С ним теперь невозможно говорить. Вообще от него мы ничего вразумительного не услышим дней десять…
— Мы его ногами не били, — опрометчиво вставил один из телохранителей.
Президент осекся. Смерив говорившего с ног до головы тяжелым взглядом, он медленно направился к нему.
— Мальчик, — тихо произнес Президент, — посмотри на свои туфли.
Телохранитель послушно стал разглядывать их.
— Что ты видишь на них?
— Кровь… — пролепетал тот.
— Когда я на шум вышел из комнаты отдыха, ты, мой мальчик, носком этого туфля, дважды при мне, с размаха ударил этого беспомощного человечка по затылку…
После непродолжительной паузы, не повышая голоса и обращаясь сразу ко всем, Президент веско спросил:
— Я предупреждал вас, что больше всего на свете не люблю вранья?
— Предупреждали, господин Президент, — ответил за всех начальник охраны.
— Я не от тебя хочу это услышать.
— Предупреждали, — пролепетал напуганный телохранитель.
Президент тяжелой поступью вернулся к столу и, оттуда глядя на начальника охраны, произнес:
— Посмотрите, годится ли этот молодой человек к продолжению работы в вашей команде.
— Есть, господин Президент!
— Забирайте этого горе-киллера в зал совещаний. Пусть посидит там, пока за ним не явятся из МНБ… Теперь — с глаз долой!
…Охрана удалилась в мгновение ока. В кабинете остался один референт. Вжав голову в плечи, он ждал, что сейчас прозвучит неумолимое: «за ротозейство и т. д. — вы уволены». Однако, непонятно чему усмехнувшись, Президент по-доброму скомандовал:
— Марш на место, сукин сын! — и, перехватив убегавшего докладчика почти у самых дверей, добавил:
— Там дожидается министр национальной безопасности. Пригласи его. А минут через десять запустишь пресс-секретаря.
Несколько робких непродолжительных звонков в дверь отвлекли Инну от духовки. «Странно, кто бы это мог быть?» — вытирая о передник руки, гадала она. Как звонит в дверь муж — она знала. Даже по звонку могла определить — в каком настроении он пришел.
Смотреть в дверной глазок не имело никакого смысла: на лестничной площадке темно. Перегорела лампочка.
— Кто там?
— Инна ханум, это я, — услышала она голос знакомой ей женщины, что разносит по квартирам жировки.
— Ну и ну! Опять эти чёртовы квитанции, — проворчала она и, взявшись за рукоять двери, дважды щёлкнула ключом…