— И всё-таки, Славян, почему?
— Потому что от священного огня не прикуривают. Люди, во всяком случае.
— И тебе она совсем не нравится? Такая красивая?
— Очень нравится, но Элайвен заслуживает большего, чем простая симпатия пополам с похотью. Она хорошая девушка, и я не хочу портить ей жизнь. У хелефайн, к счастью, влюблённость хоть и сильная, но не долгая. Скоро всё пройдёт. — Славян немного помолчал и повторил: — От священного огня не прикуривают.
«Если Славян не примет мою дружбу, я дам вассальную клятву. Служить ему — честь для любого людя, кем бы он ни был — хелефайем, гоблином, человеком… — Тут вспомнилось некое сопутствующее обстоятельство: — Разбежался. Прежде расскажи, за что тебя из долины вышвырнули. Да и не вышвырнули, если быть совсем честным, сам удрал. Сначала расскажи, кто ты есть, а потом уже с клятвами лезь».
Но сейчас не время. Славяну и без его откровений забот хватает.
— Пойдём, — поднялся Славян, и вдруг мертвенно побледнел, осел на табуретку, судорожно, всхлипом втянул воздух. Непослушными пальцами вытянул из кармана пластинку с таблетками — Дариэль с ужасом смотрел на его полиловевшие ногти. Славян сунул таблетку под язык. Спустя пять нескончаемо долгих секунд порозовели щёки, выровнялось дыхание.
— Пойдём, — повторил Славян.
— Но…
— Ерунда, — отмахнулся он, — это быстро кончается.
Действительно, никаких следов недавней боли не осталось ни на ауре, ни на тени.
— Но я всё-таки посмотрю, — решительно сказал Дариэль. — Не бойся, наша магия исцеления не способна никому повредить.
— Только домашнего доктора мне и не хватало, — начал было Славян, но наткнулся на решительный взгляд хелефайи и покорился: — Ну ладно, только если недолго, ненавижу осмотры.
— Нет, я быстро.
Дариэль размял пальцы, огладил левое плечо Славяна, — болезнь, скорее всего, пряталась именно там. Ничего. Теперь в груди, под ключицей.
Но так быть не может… Ой!
— Ой! — воскликнул он вслух. — Нет… Нет!!! Ты… Ты чудовище… выворотень… — еле выговорил Дариэль. Вместо сердца у Славяна оказался искорёженный, нестерпимо омерзительный в своём уродстве кусок мяса, — непонятно, как такая несуразица вообще может гонять по телу кровь. И сама кровь тоже вывороченная, уродливая, грязная: зачать нормального, полноценного ребёнка Славян не сможет никогда, только такого же урода, как и он сам, если не хуже.
— Грязнокровый выродок!
— Я так понимаю, ты имеешь в виду, что у меня нарушенная генетика и мне нельзя иметь детей, — спокойно ответил Славян. — Кровь как таковая у меня в порядке. Более-менее.
— Выворотень… — попятился Дариэль. — Поганый грязнокровый выворотень!