Он подстроился к ее походке и зашагал рядом. Они шли по тропке, под деревьями, по склону холма. День был солнечный, и ему захотелось надеть темные очки. На горизонте, словно белый бутафорский киношный Рим, раскинулся Вашингтон. Чарди пощипал переносицу – у него начинала болеть голова.
– Билла ужасно жалко, правда? – заговорила Мэрион.
– Бедный старина Билл. Но он протянул дольше многих, – заметил Чарди и немедленно об этом пожалел: Билл протянул дольше Френчи, которого выловили в Дунае.
Но женщина, похоже, не услышала.
– Чем ты нынче занимаешься? – поинтересовался он.
– Снова вышла замуж. Мой муж преподает английский в филиале Мэрилендского университета, под Балтимором.
– Звучит внушительно. Тихая, спокойная жизнь. Наверное, после француза…
Фраза повисла в воздухе, в памяти всколыхнулись шальные воспоминания о Френчи Шорте. Френчи изменял ей направо и налево, не пропускал ни одной юбки, но разве можно было сердиться на француза? Наверное, она все знала, но прощала его. Француза прощали все – это был один из его талантов. Он был неотразимо ребячлив, умопомрачительно обаятелен – и без зазрения совести этим пользовался, – дьявольски умен и отчаянно храбр. Он принадлежал к редкой породе мужчин, рожденных для боя, и его ликующая свирепость, его незамутненный пыл всегда заставляли Чарди чувствовать себя жалким в сравнении с ним. Френчи научил Чарди всему, и Пол многим был ему обязан. Кроме того, Френчи искал передряг и выпутывался из них – и в эти бурные мгновения жил наиболее полной жизнью.
– Даже француз стал потихоньку сдавать, – сказала Мэрион. – Под конец.
– Не могу себе представить сдавшего Френчи, – покачал головой Чарди.
Ему совершенно не хотелось об этом думать. Впрочем, и у Френчи случались периоды тоски, катастрофической по своей силе, когда он с трудом заставлял себя встать с постели.
– Не знаю, Пол. Он повзрослел или выдохся. Может, просто устал от всего этого.
– Профессиональный риск, – сказал Чарди, чтобы что-нибудь сказать.
Он пытался вспомнить о детях. Френчи никогда не упоминал о детях, он был всегда слишком занят собой. Были ли у них ребятишки, маленькие Френчи, которых надо было кормить и ставить на ноги, как тех троих пацанов, которые остались после старины Билла? Из Френчи мог бы выйти неплохой отец – впрочем, Чарди подозревал, что тот вполне мог относиться к породе мужчин, что лучше всего чувствуют себя с чужими детьми, перед которыми можно держаться героем, но которым не нужно менять подгузники. Впрочем, утверждать наверняка было нельзя, и Пол не знал, что сказать бедной Мэрион.