– Восхитительный город, да, Пол? Прекрасный Багдад, знаменитый Багдад, город сказочных принцев и чудес. Великолепное зрелище, правда, Пол?
Чарди ничего не ответил. Он кожей чувствовал русского у себя за спиной.
– Ах, Багдад! Знаете, на прошлой работе у меня был великолепный вид из окна. Я видел реку, исполинское старое чертово колесо, белые барочные здания. Европу. Цивилизацию. Быть может, теперь я вернусь туда.
– Девушка, – сказал Чарди. – Джоанна. Пожалуйста.
– Что ж, Пол, новости вселяют надежду. Мы полагаем, что она уцелела. Мы осмотрели тела, и ее среди них не оказалось. Если, конечно, она не погибла раньше; в таком случае я не несу никакой ответственности. Но…
– Тела? – переспросил Чарди.
– Да, Пол. Мы убили их. Мы убили их всех.
Чарди упал на колени и зарыдал. Он не мог остановиться. Он всхлипывал и давился слезами. Он пытался спрятать лицо от русского, нависающего над ним.
– Вы действительно сломлены, верно, Пол? Интересно, от вас когда-нибудь еще будет толк? Хоть в чем-нибудь? Надеюсь, когда вы вернетесь обратно, то сможете найти эту женщину и уговорите ее выйти за вас замуж. Кто-кто, а вы заплатили дорогой выкуп. Пожалуй, как никто другой. Можете жениться на ней, жить в пригороде и работать в рекламном агентстве. Скажите, Пол, неужели это того стоило?
В ту ночь, в самолете, который уносил его в Москву, Чарди исхитрился вскрыть себе вены на обоих запястьях осколком стекла. Он потерял довольно много крови, но его обнаружили и не дали ему умереть.
* * *
Чарди вынырнул из сна в своей квартирке, один в холодной ночи.
«Не глупи», – велел он себе.
Он выбрался из постели и подошел к холодильнику. Пива не было, он так его и не купил. Уже слишком поздно? Ему было отчаянно нужно что-нибудь выпить. Стрелки «Ролекса» показывали четыре. Он выглянул в окно над раковиной. За мутным стеклом мерцала россыпь уличных фонарей.
Чарди стоял босиком на кухоньке. Он плеснул в пластмассовый стакан тепловатой воды, но нервы у него сейчас были слишком натянуты, чтобы искать лед. Он думал о Джоанне, которая была на том свете, и об Улу Беге, который скоро будет там же. Думал он и о Спешневе, и ему даже показалось, будто он слышал голос русского, рассудительный, полный здравомыслия и убежденности. Спешнев сказал, и Чарди слышал эти слова, как будто тот находился тут, рядом с ним, в этой самой комнате: «На прошлой работе у меня был великолепный вид из окна. Я видел реку, исполинское старое чертово колесо, белые барочные здания».
Чарди не видел ничего. Он жил в пригороде, тут не на что было смотреть. Ему представился русский, глядящий на свои белые барочные здания, и поразился, как в душе этого человека живописные виды и архитектура эпохи барокко уживались рядом с теорией и практикой применения газовой горелки.