Кто потолковей, те помалкивали: дела сами за себя говорят. Молодежь, прошлой ночью убегавшаяся до томной боли в ногах, неприметно разбредалась по укромным местечкам, обходясь на этот раз без горелок и ауканья. А кто не подобрал себе зазнобушки, тот сидел на виду, утешаясь пивом и комковатым сыром.
Таши и Уника не появились на общих дожинках. Задолго до условленного часа, едва начал сереть вечерний воздух, Таши ускользнул от других парней, собиравшихся на поле, и побежал в рощу на условленное место. И все-таки, Уника уже была там. Сидела, бесцельно раздергивая цветок запоздалой ромашки, словно гадала: любит или нет? Таши подошел, встретил вымученную улыбку и как-то сразу понял, о чем думает Уника. Он опустился перед ней на колени и замер, не зная, что сказать и как утешить любимую.
– Ничего, – первой сказала Уника. – Не думай о дурном. Ведь у нас впереди целый месяц счастья. А может быть, мы с тобой и потом сумеем видеться.
– А Тейко позволит? – желчно спросил Таши, с ужасом чувствуя, что произносит что-то невозможное, о чем сам вскоре будет жалеть.
– Причем тут Тейко? – Уника обхватила руками голову Таши, прижала к груди. – Мне ты нужен. А он позлится и утешится.
– Нам все равно не позволят пожениться. Мы с тобой из одной семьи. И даже если бы разрешили, я не желаю испытания, ни себе, ни, тем более, тебе.
Уника усмехнулась едва заметно.
– Да кто ж тебя спросит? Настанет время, пойдешь и выдержишь любое испытание.
– А ты?
– Что я?.. Я так останусь.
– Я не хочу.
– Ты думаешь, я хочу? А что делать? Таков закон рода, здесь ни Ромар, ни кто не поможет.
– Но от испытания я все равно откажусь.
– Замолчи!.. – выдохнула Уника. – Или говори о хорошем. Ведь у нас всего месяц остался, быть вместе… Да и то… сегодня праздник, а в остальные дни дома ночевать придется, значит, только урывками видеться. Не смей тратить эту ночь на тоску. Лучше скажи, что ты меня любишь…
* * *
Джуджи заревела незадолго перед рассветом.
Таши еще не проснулся, но тело само вскочило, и плотный кожан, способный сберечь от стрелы, ежели она на излете, уже был на плечах, и лук сам прыгнул в ладонь, а стелы – яблоневые и нащепленные из гнуткой птичьей кости – переполняли колчан.
Джуджи хрипло вопила, заставляя думать, что враг уже подобрался к ней вплотную. Хватая боевой топор, давно насаженный на рукоятку, Таши мельком подумал, что, должно быть, так оно и есть: враг лезет через реку едва ли не напротив селения, лишь самую малость выше, там, где вода дробится на плесах.
Предчувствие не обмануло – именно туда и послал воинов Бойша.