– Molto bene,[11] – заявил Дейв, усаживая Джейн перед белым экраном, подсвеченным сзади, и предлагая ей втянуть щеки. – Bella, bella[12] Эмбер, carissima, будь добра, немного косметики, и, наверное, una piccola[13] подправить прическу?
Сосредоточенно дыша свежей мятой, Эмбер тронула лицо Джейн пудрой и губной помадой и слегка взъерошила волосы. Закончив, она поднесла зеркало.
– Господи, – ахнула Джейн, взглянув на себя.
В мягком нежном освещении ее лицо казалось хрупким; голубые глаза стали просто огромными, а волосы светились золотистой паутиной. Умело поработав карандашом для губ, Эмбер превратила тонкие губы Джейн если не в шестиместный диван Шампань, то, по крайней мере, в кушетку для двоих.
– Знаете, а лицо у вас ничего, – рассеянно заметила Эмбер, выдергивая щипчиками выбившийся из бровей волосок – Вам следует делать более высокую прическу. Или, наоборот, коротко остричь волосы, чтобы открыть лицо.
– Вы правда так считаете? – спросила Джейн, с радостным волнением откидываясь на спинку кресла.
Ей начинало нравиться быть супермоделью. Хорошо бы Дейв дал ей один снимок, чтобы было что показать Нику. Тот положит фотографию в бумажник. Впрочем, он так редко его раскрывает… Нет, надо будет придумать что-нибудь получше.
– Что здесь происходит, мать вашу?
Теперь уже негодовала Шампань. Ее раздраженный голос разнесся по всей студии.
– Понятия не имела, что здесь снимают для Великого Эванса,[14] – прорычала Шампань, стремительно подходя к Джейн. Ее высокие каблуки выбивали бешеную дробь по деревянному полу. – Ты кто такая, мать твою?
Сверкающие зеленые глаза безжалостно уставились на сальные волосы Джейн. Сегодня утром Ник, как всегда, израсходовал всю горячую воду, и она не успела помыть голову.
– Я Джейн из «Блеска», – запинаясь, выдавила Джейн, теряясь от страха. Над ней еще никогда не насмехалось такое неописуемо прекрасное существо. – Я буду писать за вас… то есть я хочу обсудить с вами вашу колонку.
– В таком случае, черт побери, что вы делаете перед объективом? – сверлящий насквозь взгляд Шампань перешел с туфель Джейн со сбитыми каблуками на провисший бюстгальтер, проглядывающий сквозь плохо выглаженную белую блузку.
Щеки Джейн загорелись от стыда.
– Джейн любезно согласилась нам помочь установить освещение, пока ты была так занята, – пришел ей на помощь Дейв.
Шампань вскипела. Задержавшись только для того, чтобы плеснуть в Дейва изумрудно-зеленым взглядом, по цвету похожим на ликер шартрез, она удалилась из студии, бормоча себе под нос поток ругательств, из которых Джейн удалось разобрать только «проклятый старый гомик».