Внезапно на нее накатила усталость – результат двух бессонных ночей, – и глаза закрылись сами собой.
– Рейн…
Она подняла отяжелевшие веки и увидела Эша, стоящего рядом. На его лицо падала тень от абажура.
– Прошу вас, не лишайте меня надежды.
Рейн поднялась на ватных ногах.
– Пожалуйста, отвезите меня домой.
– Я вам не враг, – прошептал он, медленно наклоняясь к ней. – Вы сводите меня с ума, и вы это знаете. Я все время думаю о вас. Я хочу помочь вам, я хочу быть с вами.
Голос у него был мягкий, обволакивающий. Рейн в панике попятилась, но за ее спиной был диван и отступать ей было некуда. Ее охватили слабость и страх. Она внушала себе, что Эш испытывает к ней лишь платонический интерес, пыталась не замечать его взглядов и не придавать значения нежному прикосновению его пальцев к обнаженной руке. И сейчас, поняв, что Эш испытывает к ней чувственное влечение, она не на шутку испугалась.
Она короткими шажками начала продвигаться к двери.
– Нет… Я… мы не нуждаемся в вашей помощи.
Эш продолжил говорить, словно и не слышал ее слов:
– Я возьму всю ответственность за лечение Тодда на себя, оплачу все счета и позабочусь, чтобы он ни в чем не нуждался.
– Чтобы успокоить свою совесть? – Рейн не дала себе труда подобрать нужные слова и сказала первое, что пришло ей в голову.
Он с шумом втянул в себя воздух.
– Черт побери, что вы хотите этим сказать?
Рейн вызывающе вскинула голову, хотя внутри у нее все дрожало от страха.
– Вы обвиняете Тодда…
– Да нет же! Я хочу лишь узнать правду!
– Вы можете сколько угодно кричать на меня, но я знаю лучше. Вы и полковник Джексон…
– Джексон – осел! Ему доставляет удовольствие сталкивать лбами заинтересованные стороны!
Рейн зашла слишком далеко, чтобы теперь отступить.
– Ладно, прекратим этот разговор! – отчеканила она. – Я вполне способна сама позаботиться о своем брате и не нуждаюсь ни в чьей помощи. А вы продолжайте свои опасные игры в небе и позабудьте обо мне. О нас.
Вывело Эша из себя не то, что именно она сказала, а то, каким тоном она это сказала. Слова, которые он произнес негромко и почти без выражения, полоснули Рейн словно ножом.
– Вы лгунья.
– Дайте мне пройти, – взмолилась она.
Он прищурил глаза, которые теперь превратились в голубые льдинки.
– Может быть, вы не нуждаетесь во мне, но вы хотите меня не меньше, чем я вас. И я вам это докажу!
Только не это! Рейн отчаянно замотала головой.
– Как вы смеете говорить мне подобные вещи… надменное чудовище!
Ее слова оказались той последней соломинкой, которая переломила горб верблюда. Он молниеносным движением схватил ее за локоть и дернул к себе. На сей раз в его действиях не было нежности.