С.К. Феноменологию как отдельную науку выдумал Гуссерль, когда запутался в диалектике. Говоря “запутался”, я вовсе не хочу похлопывать по плечу великих философов. Просто Гуссерль понял всю глубину загадок и противоречий, связанных с пониманием Гегелем “духа истории”. И начал “отгребать” от Гегеля, заряженного этим, открывшимся ему, чудовищным пониманием: то в сторону религии, то в сторону рафинированной суперпсихологии. Отсюда феноменологические редукции. Мне этот редукционизм чужд изначально. А на спектакле я еще раз убедился, как неправильно противопоставлять две возможности понимания истории. Это противопоставление адресует к гегелевским раздумьям по поводу Субъекта и Субстанции. Кстати, Ленин, организуя “Общество любителей гегелевской философии” и заново конспектируя “Науку логики”, думал о том же. Ваш “случайный и счастливый” интеграл сил - это и есть субстанция, а личность как сила, творящая историю, - это субъект. Что в основе? Здесь не только философский, но и политический вопрос. Недаром его пытались решить все неогегельянцы: от Бауэра до Кожева.
Революционер - если он не туп, как бревно, а является духовной личностью - постоянно решает для себя этот вопрос. Движим он или его двигают? Речь идет о метафизике, о том, что иногда именуется “теологией революции”. Сталин Булгакова (в моей трактовке) занят этим же: он решает для себя “фундаментальную проблему революционной метафизики”. В чем “белое решение”? В том, что есть конец истории как Расплата, и есть Божий Бич революции как часть такого конца. В таком случае Сталин - это субъект, через который просвечивает “высшая воля”.
В чем “красное решение”? В том, что происходит сложное соединение субъекта и субстанции, термоядерная реакция их синтеза, рождающая иное время и иную реальность. С такой точки зрения история - это суперценность, “красное божество”. Конца истории, который одинаково грезился Гегелю и Блаженному Агустину, для красного не существует. Таинство истории для красного - выше иных таинств. В нем противоречие “субъект-субстанция” снимается. Сталин Булгакова, всматриваясь в свою жизнь, пытается понять ее как метафизический опыт, и колеблется между версиями Бича и Пастыря. Иногда я думаю, что Булгаков прав в своем прочтении… Правда, я так думаю лишь иногда… И не очень часто… Пока…
Да, кстати, единство Гегеля и Блаженного Августина - в их Великом Финализме. А не в понимании содержания Финала. Россия сегодня опровергает Гегеля, снимая антитезу между “духом истории” и “новым духом”. У России отняли историю. Она обязана ее вернуть, чтобы жить. Вернуть того же Сталина: не в виде наличествующего диктатора, а в виде отнятого Смысла. Я не свожу к Сталину весь смысл России. В том числе и смысл России эпохи Сталина.