– Значит, Румын готов устранить Рыжего? – спросил Калистратов.
– Более чем. Пройти на концерт он сможет, приблизиться к Груздеву тоже…
– Каким образом?
– В качестве музыканта диксиленда Игоря Блюминга.
«Замысловато, но… Пожалуй, верно! – про себя оценил план действий майор. – И сейчас верю, Ганс не обманывает. За пять минут, в наручниках, с отбитой башкой такое не придумаешь!»
– Но без меня Румын может соскочить… – проговорил тем временем Ганс. – Без дураков, майор, дело тебе говорю. Без меня Румын соскочит.
Калистратов вновь задумался. Выпустить Ганса обратно в свободное плавание слишком рискованно. То, что мерзавец в обязательном порядке попытается расквитаться с майором, можно даже не обсуждать.
– Напоминаю, Ганс, – произнес наконец Блондин. – Компромат на тебя спрятан в надежном месте. Это раз! Второе – к тебе и к Румыну я вынужден буду приставить охрану.
– Твоя воля, майор!
Ганс изобразил на заметно помятой физиономии подобие улыбки, а Калистратов уже связывался по мобильнику с Вовой-Гусаком.
Не прошло и часа, как Калистратов снял с Ганса наручники, и под охраной четверых Вовиных амбалов Ганс был доставлен на квартиру Валеры Касаткина. Самого Валеры дома не было, но у Ганса имелись вторые ключи. Ганс устроился на диване в большой комнате, амбалы по соседству в коридоре, контролируя вход и окна третьего этажа, расположенные слишком близко к крыше находившегося по соседству двухэтажного магазина.
«Ну вот, кажется, взял ситуацию под контроль! – думал Калистратов. – Главное, пообещал Гансу не урезать гонорара, а эта тварь так падка до зеленых бумажек…» Майор успокаивал себя, внушал, что все идет в соответствии с задуманным планом. Ему хотелось, чтобы хоть на какой-то час или даже полчаса неспокойные мысли и сомнения оставили его. Поэтому, увидев впереди одинокую девичью фигурку, Блондин остановил машину.
– Куда едем? – спросил он девушку, отметив, что та миниатюрна и стройна. Как раз в его вкусе.
– Рядом с Ботаническим садом, знаете? – девушка произнесла название улицы, и Калистратов отметил, что у нее заметный украинский акцент.
«Неместная… Впрочем, какая мне сейчас разница?» – подумал он. С максимально присущей ему галантностью Калистратов распахнул переднюю дверцу, и девица, не раздумывая, уселась рядом с ним.
– Тебя как зовут? – спросил Блондин, когда они проехали пару километров.
– Люся.
– Людмила, значит.
Калистратов затевал привычный для себя легкий флирт с не отягощенной нравственными комплексами девицей. Отсутствие этих комплексов было написано на ее глуповатой, размалеванной физиономии с излишне красными губами, подсиненными глазами, а также йодисто-красными волосами.