Потерявшего равновесие Ганса охранник сумел подмять под себя и теперь наносил ему размашистые, сильные удары. Ганс закрывал голову и лицо, его противник работал точно молотобоец. Со стороны туалета продолжал звучать отборный мат, шкаф по-прежнему надежно блокировал выход. Гансу не оставалось ничего иного, как применить подлый, совершенно не мужской прием – улучив момент, он исхитрился вцепиться зубами в кисть руки, которой боевик пытался сдавить ему горло. К удивлению Ганса, тот даже не вскрикнул… Попросту ворвавшийся в квартиру Леонид отключил боевика ударом по затылку, точно так же, как Валера свалил первого на лестничной площадке.
– Вот гадство! – Леонид в темпе, какой-то тряпкой перемотал руку.
Несмотря на резкий отработанный для таких случаев удар, «звездочка» все же оставила на руке кровавый след. В лучшие годы Шаинский мог поймать рукой пролетающего мимо воробья, что периодически демонстрировал подчиненным. Тем временем Касаткин и Ольга, держа наготове оружие, затолкали в квартиру с трудом приходящих в себя охранников.
– Лежать, падлы! – скомандовал Касаткин.
Те вяло подчинились, растянувшись на полу рядом с тем, который чуть не придушил Ганса. Сам же Ганс на редкость быстро поднялся на ноги и даже приветливо улыбнулся. Но при этом, не говоря ни слова, кивнул в сторону забаррикадированного туалета. Мат оттуда прекратился. Шаинский без лишних вопросов понял Ганса. Подполковник, несмотря на легкое ранение, брал инициативу в свои руки. Подняв с пола выбитый Гансом пистолет Макарова, Леонид трижды выстрелил в дверь туалета. Чтобы не задеть укрывшегося там боевика, подполковник бил по самому верху двери.
– Извини, Валера… – кивнул Леонид в сторону простреленной двери.
Надо сказать, нужный эффект был произведен, из туалета раздался возглас:
– Стрелять харрэ!
Подполковник молча, жестом дал команду, и Валера с Гансом в одну секунду отодвинули тяжеленный шкаф, а в следующую секунду вытащили из сортира заметно побледневшего боевика.
– Вы кто, пацаны? – только и пробормотал трясущимися губами «освобожденный» амбал.
– Пацанов тут нет, – заметила Ольга.
– Извините, – амбал оказался способен произносить даже такие слова.
Из всех четверых он выглядел самым испуганным. Если уж даже сподобился извиниться, то, наверное, сможет сказать и еще что-нибудь.
– Вы трое лежите и не двигаетесь! Через полчаса можете подняться! – кивнул на настенные часы Леонид Григорьевич. – А ты пойдешь с нами! – сообщил подполковник, даже не посмотрев на столь быстро «окультуренного» пленника.
Интуиция подсказывала подполковнику, что разговорить этого будет куда проще, нежели остальных.